Рубашка Адама упала на пол, открыв мощное мускулистое тело, и Белль про себя посетовала на нынешнюю моду тщательно избавляться от проявлений мужского тестостерона.
Ей нравились его грубость. Неукротимость.
— Дальше, — сдавленным голосом приказала она.
Не отрывая от нее взгляда, Адам снял ремень и одним движением скинул брюки и нижнее белье, представ перед ней абсолютно обнаженным.
К такому зрелищу она готова не была, поэтому онемела при виде принца Адама Казароса во всей своей красе.
Положа руку на сердце, она и не подозревала, что мужчина может быть таким крупным. И это касалось не только его члена. Адама словно высекли из камня, а жизнь в него вдохнул мифический Демиург. Белль и правда казалось, что она попала в сказку, так что ее теория не выглядела такой уж фантастической.
— В чем дело? — спросил он неожиданно мягко. Его тон совершенно не соответствовал брутальной внешности.
— Просто я восхищаюсь тобой. Ты прекрасен, хотя это слово меркнет по сравнению с твоей красотой.
— Не уверен, что достоин таких комплиментов… Но я счастлив, пока ты счастлива. И пока позволяешь открывать свою красоту.
Белль неуклюже завела руки за спину, ее пальцы дрожали, нащупывая молнию платья. Она хотела сделать это для него. Хотела быть первой, кого он увидит обнаженной после стольких лет. Но, как нарочно, молнию заело в складках ткани.
— Нервы, — пробормотала она.
Улыбка скривила его губы, которые она больше не считала изувеченными.
— Позволь мне. — Его мягкий голос, в сочетании с решительными прикосновениями, будоражил ее.
Он умело справился с застежкой, и платье золотистыми волнами медленно опустилось на пол.
На Белль оставались лишь крохотные трусики. Бюстгальтер под платье не требовался, поэтому Адам свободно рассматривал ее груди.
Его руки уже изучили ее интимные места, и Белль почти не смутилась.
По его плотно сжатой челюсти было видно, как сильно он возбудился.
Белль упивалась тем, что проверяла Адама на прочность. Она вдруг подумала о Тони. Если бы он начал напирать, ей бы не понравилось, но он и не смотрел на нее с неприкрытым желанием.
Если бы смотрел, возможно, она бы его захотела.
Но Белль понимала, что это неправда. В глубине души она все равно ждала бы своего Адама.
Неожиданно он опустился на колени и припал губами к нежной коже чуть ниже ее пупка, а потом спустил ее трусики вниз. Его глаза были на уровне ее самого сокровенного места, и только теперь она почувствовала себя так, словно на нее смотрят тысячи глаз.
— Адам… — Ее фраза оборвалась, когда он прижался к внутренней стороне ее бедра и жадно вдохнул; от его грубой щетины у нее побежали мурашки.