Каонэль откинулась на резную спинку стула и повернулась к зеркалу наполовину стены. Она не походила ни на одно из изображений эльфов в этом фолианте.
С тех пор как в Цитадели стало относительно спокойно, серая всерьез занялась раскапыванием своей родословной. Правда, пока не продвинулась ни на шаг. Однако общего узнала очень много.
Поглазев на свою мраморно-серую кожу, желтые, как у совы, глаза, которые в ночи светятся фонарями, она вышла из покоев и поднялась по витиеватым ступенькам на вершину Дерева. Здесь, на смотровой площадке, которая одновременно служит местом прогулок и точкой приземления крылатых подруг, перебирает стрелы один из присланных Сильвирелом эльфов.
Завидев ее, он выпрямился и очень сдержанно кивнул.
— Я понадобился Хранителю? — спросил темноволосы эльф.
Каонэль сделала знак рукой, показывая, что тот может продолжать работать. Когда воин опустился на лавку и вновь взялся за стрелы, она проговорила:
— Скажи, почему о темных эльфах так мало известно?
По лицу темноволосого эльфа скользнула тень, уши вытянулись, будто приготовился к атаке.
— Не к вечеру о них говорить, ваше высокочестие, — произнес он.
— До вечера еще далеко, — отозвалась серая, глядя на ползущее к горизонту солнце. — В этом фолианте написано очень много. О солнечных, о лесных, о правителях. Но о темных очень мало. Даже слишком мало. И это странно.
Эльф провел пальцем по белому оперению и произнес:
— К сожалению, ваше высокочестие, я не так много знаю. Лишь то, что они невероятно сильны, ибо закалены жизнью в чертогах. Мне лишь четыреста двадцать восемь лет и не застал времен, когда они свободно выходили в ночи. Но отец нашего короля, Вардрасиэля Огненного, их застал.
Каонэль едва не охнула, но сдержалась, помня, что она Хранитель, а Хранителям в обществе полагается вести себя соответственно.
— То есть, — произнесла она сдержанно, — их все-таки видели?
Воин кивнул.
— Те, кому больше пяти тысяч лет, — сказал он. — Но такие эльфы ведут закрытую жизнь. Позволите спросить, почему вас заинтересовали именно темные?
Каонэль заправила за острое ушко прядь, которая на солнце серебрится по-особенному ярко.
— Не знаю, — честно сказала она. — Видимо, потому что о них почти не известно.
Правильные брови воина чуть сдвинулись, словно он прикидывает, говорить на эту опасную тему дальше или нет. Затем шевельнул ушами и произнес:
— Ходили слухи, ваше высокочестие, что в Великом Разломе что-то произошло.
Глаза эльфийки сверкнули, как два янтаря.
— Что?
— Не известно, — ответил темноволосый воин. — Ясно лишь то, что после этого ни один темный эльф не показывался ночью на поверхности. Многие решили, что они погибли. Но если спросить меня… Не думаю, что такая мощь могла бесславно пасть. Что-то случилось, это определенно, госпожа Каонэль. Однако я не верю, что темные эльфы погибли.