— У характера своего спроси: «Почему»? Знаю я тебя. Поговори бы о таком до свадьбы, так с тебя сталось бы, сдурела бы, ломаться начала: не пойду, мол, я у него не первая. Скажи, не прав?
— А после свадьбы? А теперь почему сказал?
— Ну, теперь дело другое, — засмеялся Юрий, протянув руку к жене и погладив ее по плечу. — Уж девичья-то придурь должна выскочить из головы. Теперь дурака валять да кокетство разыгрывать ни к чему. Нечего людей смешить; надо жить. Да ты, я вижу, опять спорить собираешься, — полушепотом прибавил он. — Спать надо, с луной дальше двинемся. Папашу, кажись, разбудили. Кричишь тут. Да и посторонний, может, не спит. Такие разговоры… Ложись давай.
Я спохватился и с непростительным опозданием завозился, делая вид, что просыпаюсь. Однако Тоня не обратила на это никакого внимания. Ее губы машинально повторили: «Надо жить…», — и она глухо сказала Юрию:
— Спи. Посижу я.
— Как хочешь, — зевнул Юрий и повернулся спиной к костру.
Перевернулся на другой бок и я. Через несколько минут сон снова овладел мной.
На этот раз я спал очень недолго, причем во сне опять повернулся лицом к огню. Чуть приоткрыв глаза, я увидел Тоню, сидящую в прежнем положении. Ноги она подобрала еще ближе к себе, а подбородком уперлась в колени. Слезы катились из ее широко Открытых глаз, и она не вытирала их. Может быть, потрескивание головешек в костре заглушало всхлипывания, только казалось, что Тоня не плачет, а просто думает о чем-то, и слезы эти не настоящие, а всего лишь дождевые капли, упавшие на лицо. Боясь показать Тоне, что я видел ее плачущей, я плотно прикрыл глаза и начал притворно похрапывать. Она встала и пошла к концу плота. Я приподнялся и посмотрел ей вслед. Старик тоже приподнялся и тоже глядел в ее сторону. «Проснулся, — догадался я, — и увидел, как она плакала».
По плеску воды стало ясно: Тоня умывается. Затем она вернулась к костру и снова села. Немного погодя раздался ее шепот:
— Юрий, а Юрий! Проснись-ка. Поговорить надо.
— Поехали, что ли? — сонным голосом пробормотал Юрий.
— Нет. Сказать я тебе должна…
«Буду спать, — решил я. — Нечего подслушивать семейные разговоры, но и мешать им говорить нельзя: пусть разбираются между собой. Сплю».
Однако благое решение оказалось трудно выполнимым. Сон, как нарочно, не приходил, и приглушенный разговор молодоженов настойчиво лез в уши.
— Я у тебя откровенности требовала насчет Вальки и всего прочего, — каким-то хрипловато-напряженным шепотом говорила Тоня. — Так знаешь почему?
— Ну почему, почему? — нетерпеливо спросил Юрий, стремясь, видимо, быстрее прекратить надоевший ему разговор. — Снова здорово. Когда ты кончишь?