По просохшим проселочным дорогам уже возили навоз, и на южных склонах холмов пахали на лошадях.
— Чья это бригада? — спросила агрономша.
— Антала Касы, — ответил Дани.
— Того, который был кандидатом в депутаты от мелких сельских хозяев?
— А что?
— Ничего. Мне надо знать, об одном и том же человеке мы говорим или нет. Сколько людей у него в бригаде?
— Точно не знаю. Там все, кто живет на Старой улице и под горой.
— Разве нет постоянного состава?
— Почему же нет? В бригаду входят все, кто живет под горой и на Старой улице.
— Ага!
Мока замолчала и только на берегу Рабы заговорила опять. Дани похвастался, что они наметили развести там сад. Это было предложение Прохазки, который и раньше в пойме реки с увлечением занимался садоводством. Он выпросил оборудование для поливки на дьёрском инструментальном заводе, шефствовавшем над их кооперативом, а саженцы выращивали в питомниках. Дани очень гордился таким начинанием, но на Моку это не произвело особого впечатления.
— Сколько здесь хольдов?
— Десять.
— Очень мало, — протянула агрономша и посмотрела на Дани. — Из каких средств вы собираетесь выплачивать до осени аванс? — Дани недоуменно повел бровями, а Мока пояснила: — Пшеница, кукуруза, сахарная свекла оправдают себя только осенью. На животноводство в этом году рассчитывать не приходится. Если мы построим скотный двор и сможем заполнить его, будет уже неплохо. Садоводство быстрей всего приносит доход.
— У всех есть запас до нового урожая, — пожав плечами, сказал Дани.
— Верю. У всех есть в амбарах запас до нового урожая. Но есть ли запас терпения в душе? Не должны ли мы время от времени убеждать людей, что они трудятся не впустую?
— Но все это погибнет, — сказал Дани, указывая на поле, где колыхалась густая высокая озимая пшеница, при каждом порыве ветра менявшая свой цвет от темно-зеленого до светло-зеленого.
— Если в кооперативе уже есть оборудование для поливки, почему же нам его не использовать? Мы пустим эту пшеницу на корм скоту — ведь насколько я знаю, у нас нет фуража, и вместо нее посеем яровую. Где-нибудь в другом месте.
Дани покусывал губы. Он одобрял соображения Моки. Еще одно доказательство, что она смыслит не только в том, в чем смыслит всякая женщина. Но то, что она предлагает, не так просто сделать.
— У нас нет семян для посева, — возразил он, поглядев искоса на девушку.
— Как так нет?
— Не собрали. Члены кооператива сказали, что у них нет.
— А если бы не организовался кооператив, что бы сеяли они весной? Ветер?
— Люди обещали купить семена на рынке.
— И вы им поверили?
— Я не поверил, — спокойно ответил Дани. — Но что я мог сделать?