Серый камень мостовой холодил непривычные ноги.
— Что слышно в Меотии?— спросил Лик.— Они тоже готовятся воевать со скифами?
— Дела в Меотии идут плохо. Мало хлеба, мало золота. Вот и готовятся с кем-нибудь воевать.
— Но это неправильно.
— Почему неправильно.
— Не если нет золота, то не будет и оружия у солдат! А если не будет хлеба, их нечем будет кормить!
— Царя Меотии это не волнует. Говорит, что у него слишком много подданных, а у скифов — слишком много земли. Зачем им столько степного чернозёма?
— Наверное, чтобы пасти овец?
— Ты почти волк. Зачем тебе пасти овец?
— Мне — конечно не недо. Но у царя скифов есть и другие подданные. Им тоже надо где-то пастись!
— Почему же ты в городе, если ты волк?
— Чтобы мстить.
— Мстить? В городе? Но царя Палака здесь нет.
— Я сам решаю, какой будет моя месть. А царь Палак придёт сюда сам. Или мне придётся к нему прийти.
Маэс бросил взгляд на своего спутника и уже готовая колкая фраза застряла у него в горле. Потому что Лик был на грани взрыва.
Его лицо потемнело, глаза сверкали, как молнии, и даже волосы топорщились, как шерсть на загривке взбесившегося волка.
— Больше ни слова,— сказал Маэс,— Расскажешь, когда будем под крышей.
Они свернули в переулок и пошли между домами. Друзья теперь шли по песку и надо было смотреть под ноги — мало ли, какой мусор сюда выкинули.
Миновали три квартала и остановились перед старой стеной, залёной от мха..
— Это что, твой дом?— спросил Лик. Он уже успокоился, и теперь с любопытством смотрел по сторонам.
— Нет, но я здесь живу.
— А хозяин дома об этом знает?
— Поэтому и живу, что знает.
— Я на всякий случай спросил.
Большой, с пристройками и переходами дом занимал четверть квартала. Разумеется, Маэс жил тут не один. В таких домах не живут в одиночестве. Почтенный отец семейства, его домочадцы, дети, родственники, рабы и клиенты, которым ещё не посчастливилось стать рабами — вот кто населяет эти залы, комнаты, подвалы и переходы.
Дом был устроен по тому же плану, что поместье госпожи Стратиры — более-менее правильный прямоугольник строений вокруг внутреннего дворика. Как и бывает в городах, этот дом порядочно разросся: этаж громоздился на этаж, стены неровные, три из двух ворот замурованы.
Построенный достаточно далеко от главной улицы, он раньше не блистал своим видом. А теперь он и вовсе напоминал дряхлого старика, который не решается умереть до конца. Когда-то красные колонны облупились, пятна отвалившейся штукатурки зияли на стенах, и пушистый мох облепил водосток.
Интересно, как выглядит здешний хозяин? Он такой же дряхлый — или просто слишком молод и красив, чтобы интересоваться состоянием дома, в котором сам не живёт?