От наигранной улыбки глаза Каликсты сузились до щелочек. Коллеги-делегаты не воспринимали ее всерьез, и хуже всех был ее соотечественник Эблиз Тод.
– О, он наверняка уже давно уехал. Наверное, сбежал раньше всех, используя головы населения в качестве ступенек.
Тион невольно улыбнулся. Эту картину было легко представить.
– Я никуда не пойду, – добавила Каликста со сдержанным напряжением. Затем присоединилась к Тиону у края воронки и начала всматриваться в нее так же внимательно, как и он. – И я хочу знать, что вчера произошло.
– Что конкретно ты имеешь в виду? Что тебя чуть не раздавили насмерть, что металл ожил или…
– Что кожа Лазло стала голубой.
Тион тоже собирался это сказать, хотя назвал бы юношу «Стрэнджем», а не «Лазло». Но то, как Каликста произнесла его имя – с натиском, недоумением и восхищением, – отбросило завесу с их беззаботной болтовни. В этом не было ничего беззаботного.
– Что есть, то есть, – кивнул Тион.
Они видели, как это случилось. Наблюдали, как Лазло побежал к тонущему якорю и поднял его голыми руками, словно сила его тела могла удержать блок. Но самое невероятное, что так и случилось – хотя, как все поняли, не благодаря мощи его тела. Это другая сила, та, которую они не могут осознать. Ребята ненадолго замолчали, их взаимную неприязнь заглушила эта загадка.
– Как? – хотела знать Каликста.
В этом слове крылись миры – буквально. Тион не сомневался, что металл и боги появились из какого-то иного мира, но он алхимик, а не мистик, и знал лишь одно.
– Это металл, – ответил он. – Он вступил в реакцию с металлом.
Каликста прищурилась:
– Но я прикасалась к нему множество раз и не стала голубой.
– Нет. Как и я. Дело в Лазло. Что-то в нем ответило.
– Но что это значит? Что он – один из них? Один из богов, которые создали эту штуковину?
Стрэндж – бог? За все время размышлений Тион ни разу не позволил этим словам сложиться в единое предложение.
– Полный бред, – сурово ответил он.
Каликста была с ним согласна, хоть и по другой причине. Тион опровергал концепцию, что Лазло может быть могущественным богом. Она же отрицала этот факт на основании того, что Мезартим был злым.
– Нет никого добрее Лазло. И та девушка тоже не выглядела жестокой, бедняжка.
Девушка. Тион вновь подвергся нападению оравы чувств, которые разбередили его душу при виде Лазло Стрэнджа, прижимающего к своей груди девушку. Он едва ли мог понять эту картину. Она была такой неожиданной и непостижимой. Стрэндж, с девушкой! Детали – что она голубая и мертвая – подвергались фильтрации медленно, и он по-прежнему их обдумывал, когда Стрэндж унес ее наверх. В воздух. На оживленной статуе. На самом деле Тион до сих пор пытался переварить все эти подробности.