Чтобы не разлучать меня с сестрой и позволить ей изучать и дальше драконов, Гордон предложил молодоженам занять западную часть замка. Конечно же, они с радостью приняли такое щедрое предложение. Тибальт сдержал обещание и вернул брату долг, хорошо обогатившись на сделке с темными эльфами.
– Спенсер, угомонись! – прикрикнула Глория на еще одного нашего с Гордоном сына, но тот продолжил тягать маленького Призрака с изумрудными глазами за хвост. Пока это был единственный детеныш Смарагда, но у них с Сапфирой все еще было впереди.
Дракончик рычал, легонько покусывал в отместку годовалого малыша, из-за чего поднимался визг. Все затихало буквально на пару минут и начиналось заново. Такая картина продолжалась вот уже которую неделю.
– Наша взяла? – только и спросила младшая сестра Гордона, поглаживая немаленький живот. Еще пара месяцев – и нас станет на одного человечка больше.
Мы с сестрой переглянулись, одновременно кивнули и присели на траву. Наши мужья также к нам присоединились. Я положила голову на крепкую мужскую грудь и посмотрела на горы. Сильные руки сомкнулись на моем животе, и я широко заулыбалась.
В небе кружилось несколько взрослых Призраков. Еще немного – и им здесь станет тесно, придется искать для них новые земли. Вот только где? Да и кто знает, как долго продержится это установившееся шаткое равновесие? Что стоило сильным мира сего раздавить непокорного лорда? Ничего. Даже наемники не смогли бы их остановить при всем своем желании и возможностях. Почему они внезапно оставили нас в покое, пока было сложно судить. Возможно, ждали нового, более сильного поколения или же пытались заручиться поддержкой императора, который давно получил свою заветную жемчужину. Наверняка пройдет не один век и не два, прежде чем этот древний вид драконов оставят в покое. За это время в борьбе за право на существование погибнет немало Призраков. Но сейчас мы наслаждались счастливыми моментами, которые дарила нам жизнь.
С каждым днем мне все тяжелее удавалось выкроить пару часов свободного времени на рисование. Помимо полетов на Смарагде, воспитания детей, с которыми любила возиться и Вивьен, присмотром за огромным замком, я учила местный язык. Но, несмотря на свою занятость, старалась каждые два-три месяца пополнять нашу картинную галерею новым портретом.
В Паталии я обрела тех, кто полюбил меня всем сердцем: Гордона, без которого больше не представляла свою жизнь, Смарагда, ставшего мне верным другом, хоть и частенько ворчавшего, Вивьен, по-прежнему хлопотавшую за меня и заменившую мне ту, чью любовь я так и не познала, но отдавала ее сполна своим детям. Они были моим смыслом жизни, моим продолжением, моим самым большим сокровищем. Тот осенний день, шесть лет назад показавшийся мне полным кошмаром, на самом деле положил начало безграничному счастью.