«Сдаваться нельзя», — яростно обдумывал ситуацию я, и ощупал приютившийся на боку пистолет. Потрогал рукоятку и сразу успокоился. Решил, — «Жду, и будь что будет…»
Неожиданно собаки завыли. Отреагировали они на выуженную из недр шкафа спортивную сумку сине-зеленого цвета. Прямо около багажного отделения один из полицейских открыл на ней замок и стал выкладывать на пол вещи. Кокеры лаяли, не переставая и загавкали с удвоенной силой, когда на свет появилась коробочка, напоминающая бритвенные принадлежности. Служитель закона вынул из нее несколько пакетиков белого цвета. Беседа стала оживленной. Проводница взяла в руки бирку, снятую с ручек сумки сверила что-то в листке с иероглифами и показала полицейскому в глубину вагона.
Тот достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и, опустив стволом вниз, подошел к креслу моего соглядатая. На его удивленные вопросы проводница еще раз посмотрела в листок. Появился какой-то важный железнодорожник, видимо начальник поезда. Было похоже, что он объясняет ситуацию полицейским, мол, времени на поиск пропавшего пассажира уже нет и пора отправляться.
Закончилась история тем, что собак увели на перрон, а к нам уселись несколько человек в штатском. Двое из них расположились в купе по соседству, а двое ушли по вагонам. Нескольких напуганных пассажиров стюардессы куда-то перевели. Мы снова погрузились в мягкую тишину.
Спать после заварухи не хотелось. Даже парочка в штатском уже клевала носом, а я все еще бурлил и заново переживал пролетевшую мимо проблему.
Получалось, что мне повезло. Наверняка, запах от наркотиков перебил все остальные, и кокеры просто не учуяли взрывчатку. Обозначать это могло либо чертовское везение, либо задуманную часть операции. Скорее всего, провожатый уложил «заряженную» сумку поверх багажа и, дождавшись станции, на которой появились проверяющие с собаками, предоставил мне выпутываться в случае чего самому.
Прибросил, как действовал бы полицейский в случае обнаружения кокером моего груза. Открыв чемодан, он вызвал бы взрыв и, скорее всего, нам бы всем был капут. Красиво и бесполезно… Больше до самого Гонконга ничего не произошло, и мы неслись с бешеной скоростью вместе с цифрами табло.
Рассвело. Оказалось, скорость визуально не так уж и ощутима. Пассажиры просыпались, зевали, а я находился в своем привычном сонном мороке, изредка открывая глаза и осматриваясь. «Провожатый» так и не появился. Двое наблюдателей в штатском спали, а двое переговаривались вполголоса. Обстановка была умиротворенная.
Подали завтрак. Все напоминало самолет. Единственное отличие состояло в креслах повернутых лицом друг к другу, широком общем столе и видами за окном.