Я пытался уловить, есть ли кто около лифта. Чтобы добраться до лестницы, ведущей с этажа на этаж, необходимо было пересечь это опасное пространство.
Времени на раздумья не оставалось. Обнаружив в комнате одного Сергея, спецы примут все меры для моего поиска. На счастье в это время суток на два этажа дежурила одна горничная, и наш пустовал.
Прихватив в качестве предполагаемого оружия утюг, стоящий на столе рядом с брызгалками, я стал ждать начал штурма номера, чтобы использовать шум для окончательного исчезновения.
Время пошло еще медленней, и я уловил чье-то сопение около двери. Оно постепенно смещалось вглубь коридора. Неожиданно я понял — это оставленный для охраны лифта боец, который покинул свой пост и тоже ждет начала операции.
Что-то грохнуло в коридоре. Разом забубнили голоса.
«Пора», — решил я, а руки уже самостоятельно открывали дверь. Ноги вынесли меня в коридор, и я чуть не уткнулся в спецназовца с автоматом. Ковровое покрытие приглушило шаги, но, видимо, недостаточно. Парень резко повернулся, и я запечатал утюг ему в переносицу. Мне повезло. Если бы штурмовая маска оказалась опущенной, ничего бы не получилось. Парень по-детски всхлипнул, осел на колени и рухнул мне под ноги.
Мыслей не стало, и существование превратилось в побег. Кабина лифта. Пару этажей вверх. Оправка пустой кабины на третий этаж. Минутное ожидание на очередном этаже без горничной.
Гулкими лестничными маршами вниз-вниз. Обзор холла через стеклянные двери. Квадратные фигуры с автоматами около лифта. Коридор первого этажа. Бесшумная пробежка в дальний темный угол. Решетки на окне не оказалось. Жалюзи бесшумно открылись после нажатия кнопки, и я перевалился через подоконник навстречу полной неизвестности…
Что-то противно щекотало в носу. Я чихнул и проснулся. Осознал, где нахожусь и немного успокоился. Рядом никого не было. Хотелось жрать. Глянул на телефон. На экране уже девять тридцать. Утро, а Юрки до сих пор нет.
Стал рассуждать.
Вариант один — задержан, скорее всего, со стодолларовой купюрой и находится сейчас в «тигрятнике» ближайшего отделения милиции. Это означало — надо отсюда валить и срочно пока он не сдал меня в обмен на свободу.
Бомжи бесправны. Держать их могут без всяких сроков. Жаловаться некому. Для пути на волю дорога у него только одна — «слить». кого-нибудь Лучше меня объекта нет. «Пора срываться», — повторил себе я, но решил сначала изучить содержимое конверта.
Белый прямоугольник оказался нещадно измят. Вкрутил одинокую лампочку, загоревшуюся уютным желтым светом, и осторожно оторвал полоску бумаги с белой стороны. Заглянул. Внутри лежал одинокий листок сложенный вдвое. Вытряхнул его и развернул.