— Туда ему и дорога, в смерть, тому Нельсону, — хмыкнул господин Адамс... — По его же приказу наши корабли да наших приказчиков тогда не пускали в марсельский порт. Сказано было в приказе — «по причине военной тайны»... Три месяца подряд, пока вы рыли землю в Египте, в Марсель заходили корсиканские рыболовные шаланды. Вроде как с египетской рыбой заходили... А ночью из порта Марсель в Париж уходили целые колонны почтовых карет! Под охраной воинских команд! И те кареты, с тяжёлым грузом, исчезали в воротах цейхгаузов бригадного генерала Наполеона Бонапарта! Ты понимаешь, сволочь! Ты позорно упустил наше египетское богатство! Наше, наше, наше! Не твоё! А наше! И оно оказалось в руках этого корсиканского недоноска Боунапарте!
Заскрипело.
Возле большого окна повернулся на потайных петлях книжный шкаф. В большой обеденный зал вошла дочь Мойши Зильбермана племенным именем Сара.
— Папа! — вскричала Сара Зильберман. — Пусть он не орёт тут! И почему я не вижу здесь своего завтрашнего мужа?
Саре Зильберман в том 1813 году исполнилось сорок лет. Она три раза была женой, имела шестерых детей, имела на подставное имя белого человека четырнадцать фруктовых плантаций на Юге, возле Мексики, и с удовольствием полосовала там плетью огромных чернокожих рабов. Иногда их и стреляла из кустов. Интересно же было, как огромный чёрный человек вдруг подпрыгивает и комком грязи с кровью рушится на землю... Любила Сара выпить, тайком покурить и позлить отца. И особым образом пококетничать со страшным человеком — господином Адамсом. И у неё на верхней губе росли усы — племенной пастуший женский знак...
Барон Халлер сел на стул. Если зашла Сара, это надолго. Можно и посидеть, выпить. Халлер налил себе стакан красного вина, залпом выпил.
Сара прошла к своему месту за столом, по дороге больно щёлкнув по лысине барона Халлера металлическим веером:
— Где мой будущий муж?
— Уже привезли, ждёт, — хрюкнул отец Сары, тучный Зильберман, — муж твой пока подождёт. Евреи свой главный разговор ещё не закончили...
— Закончили евреи главный разговор, — поднялся с кресла господин Адамс. — Европу французской войной разорили и положили в пыль. Чего и желали. Давайте теперь похохочем на очередной свадебке моей милой развратницы Сары...
Господин Адамс приятно звякнул золотым колокольцем.
В обеденный зал Иоська Гольц ввёл только что сотворённого гражданина Америки — Александра Егороффа, попятился назад и закрыл дверь.
Гольцам на высоком собрании евреев присутствовать не обязательно.
— Гутен таг! — рыкнул на всю залу Александр Егоров. — Мне сказали, что я здесь буду председателем моего сибирского золота!