В этот момент я готова была отдать все, чтобы снова стать ребенком, оказаться рядом с родителями, в безопасности и тепле. Его руки схватили меня за талию и бросили обратно на матрас, как тряпичную куклу. Он был сильный. Намного больше меня. Я лежала с закрытыми глазами, повернув голову в сторону, а он наседал на меня все ближе и ближе. Так что я чувствовала на себе его горячее кислое дыхание.
– А ты красотка.
Нет, нет, нет.
Он провел рукой по моей щеке. Я отпрянула от этого прикосновения, прошептав единственное слово, которое монотонно звучало в моей голове:
– Нет.
Ноль внимания на мои слова:
– Хотел бы я оставить тебя.
О боже! Боже, что это значит? Конечно, он не может меня оставить. Значит, ему придется…
Избавиться от меня в конце концов.
Я не могла даже думать о том, как он это сделает.
Я рыдала. Выла, не узнавая собственного голоса. Мой вой был похож на звуки из фильма ужасов. В какой-то момент все происходящее показалось мне нереальным, невероятным бредом. Я не могла поверить, что все это происходит на самом деле.
– Ш-ш, – прошептал он и потрепал меня за щеку. Его прикосновение было нежным, но кожу обдал мороз. И я затрясла головой, чтобы он перестал меня трогать. – Тихо. Нельзя, чтобы кто-нибудь услышал тебя.
Значит, меня кто-то мог услышать. В сердце затеплился крохотный огонек надежды. Я заорала громче, выкрикивая одни и те же слова:
– Помогите! Помогите! Пожалуйста, помогите!
Он ударил меня, да так сильно, что из глаз посыпались искры, хотя раньше я думала, что такого не бывает. Я тут же замолчала, и он закрыл мне рот рукой. Я изо всех сил стискивала зубы, но все равно чувствовала вкус его руки, соленой, грязной, перепачканной чем-то, чего он касался.
Казалось, меня сейчас вырвет.
– Смотри на меня. – Он плотнее прижал руку к моим губам и подвинул пальцы к носу. Я сморщилась от острого запаха.
Я ненавидела его.
Когда я открыла глаза, его лицо было так близко к моему, что я могла бы сосчитать его ресницы и волоски на бровях. Зрачки в его распахнутых глазах казались огромными, рот кривился странной, неестественной улыбкой.
– Держи свой поганый рот на замке, слышишь меня? Мне не нравится, когда девочки шумят. И когда они сопротивляются. – Он замолчал, и улыбка сошла с его губ. – Лучше не сопротивляйся. Будет намного проще, если ты дашь мне сделать то, что я собираюсь.
Из меня вырвался резкий крик ужаса. От сдерживаемых слез жгло глаза. А в голове гудело, будто по ней ударили молотком. Я ничего не ответила, но это было и неважно.
– Обещаешь, что будешь вести себя тихо? – рукой он зажал мне рот.