Это все напоминает мне Уилла, и по непонятной причине я чувствую, что как будто предала его тем, что делю этот вечер и эти слова с Итаном.
– Я очень, очень люблю… – Я растягиваю паузу. – Кэти Перри.
У него дергается губа, как будто он пытается подавить в себе смех.
– Ты обещал, – предупреждаю я снова.
И он опять смиренно поднимает руки:
– Обещал. Никакого смеха.
Я качаю головой и опускаю руки.
– Считаешь, это глупо? – спрашиваю я, теребя край салфетки, которая все еще лежит у меня на коленях.
– Что ты. – Его губы снова дергаются.
Но признаться продолжаю:
– Ее песни мне кажутся такими наделяющими силой. Например «Рев». Понимаешь, она хочет, чтобы люди слышали ее рев.
Все это звучит, конечно, очень смешно, но я действительно ищу силу в словах: в книгах, стихах и песнях. Поскольку мне все время не хватает силы, я ищу ее в других местах. И чувствую себя лучше, по крайней мере какое-то время.
– Кто-нибудь когда-нибудь слышал твой рев? – спрашивает он глубоким бархатным голосом, от которого у меня мурашки.
Я медленно качаю головой:
– Да нет. Я довольно тихая.
– Со мной ты не тихая.
От такого наблюдения я задумываюсь. Итан прав. Он задает как раз такие вопросы, от которых я расслабляюсь, хотя собиралась быть сегодня настороже. Вовсе не хотела так перед ним раскрываться. Думала, мы поедим, поговорим о погоде, о последних новостях, и этим все закончится.
Вот что происходит с теми, кто никогда не был на свидании. У меня нет ни малейшего понятия о том, что надо делать, что говорить, что скажет другой человек. И это невозможно проконтролировать. От этой мысли я испытываю легкую панику. Меньше всего я хочу потерять контроль.
Решаю не обращать внимания и рассказать о другой любимой песне Кэти Перри.
– «Темная лошадка», – говорю я, – тоже обожаю.
Он приподнимает одну бровь то ли надменно, то ли скептически. Но ему идет.
– Серьезно?
Я киваю:
– И еще я очень любила «Мечту подростка».
– Что?
– Песня Кэти, вышла пару лет назад. «Мечта подростка».
Боже, как я ее любила. Когда никого не было рядом, впрочем, довольно редко я пела ее во все горло. Пела в душе, бормотала себе под нос, сидя с мамой и Бренной в машине.
Слова этой песни запали мне в душу, потому что, хоть я и была тогда подростком, но находилась далеко от подростковой мечты от том, чтобы мальчик положил свои руки на мои обтянутые джинсами бедра, как пелось в песне.
Но когда я слышала ее, тосковала о чем-то подобном, хотя это и пугало меня до смерти.
– Да, припоминаю эту песню, – улыбается он. – Они заиграли ее в конец.
– Я все еще люблю ее.
– Тебя звали так, когда ты была маленькой? – И, увидев мои удивленные брови, он продолжает: