Я разобралась в устройстве софта под названием «АрмОС», с которым мне предстояло работать, и познакомилась со своим менеджером Питером — он пожал мне руку даже крепче, чем кадровый специалист. Корпоративный риэлтор нашла мне квартиру на Кабрильо-стрит в Ричмонде; плата оказалась в четыре раза выше, чем ипотечный платеж в Мичигане. Она сунула ключи мне в руку и буркнула: «Места там немного, но ты все равно редко будешь там появляться».
Основатель «Дженерал Декстерити», на удивление молодой мужчина по имени Андрей, провел нашу группу по Таунсенд-стрит до Центра освоения задач (ЦОЗа), приземистого здания, в котором раньше располагалась крытая парковка. На бетонном полу все еще виднелись масляные пятна. Теперь вместо машин здесь по тридцать штук в ряд стояли механические руки разных моделей, некоторые по одной, другие парами — правая и левая рядышком. Все они были в пластиковой оболочке корпоративного голубого цвета, с приятными очертаниями и легким намеком на бицепсы.
Все руки шевелились одновременно — сгибались, хватали воздух, толкались и тянулись куда-то. Это должно было впечатлить нас: руки работают!
Андрей объяснил нам, что сейчас все эти движения управляются человеческим мозгом и осуществляются за счет человеческих мускулов. Повторение — враг творчества, сказал он. Повторение — удел роботов.
Мы должны были закончить работу.
А работы была хренова туча.
Мой недельный инструктаж закончился в пятницу вечером — мы выпили пива и сразились в пинг-понг с механическими руками (они, естественно, победили). А затем началась работа. Не в понедельник, а прямо на следующее утро — в субботу.
Меня как будто засосало — хлоп! — в трубу пневмопочты.
Программисты в «Дженерал Декстерити» были совсем не похожи на моих коллег в «Кроули» — расслабленных мужчин средних лет, которые больше всего на свете любили что-нибудь терпеливо разъяснять. Декстры были какие угодно, только не терпеливые. Многих выперли из колледжа: в школьные годы они очень спешили попасть сюда, а теперь хотели поскорее все доделать и разбогатеть. Они были все как один костлявые трезво мыслящие молодые люди, призраки в японских джинсах и кроссовках из лимитированной серии. Приходили на работу поздним утром, уходили после полуночи или даже спали в офисе.
Это было отвратительно, но я и сама несколько раз не устояла перед мягкими диванами корпоративных цветов. Иногда ночью я лежала на диване, пялилась в потолок — обнаженные трубы, радужные переплетения проводов, перегоняющих данные по всему офису, — и чувствовала где-то в животе узел, который мне было не развязать. Мне было нужно по-большому, я шла в туалет, садилась и сидела там, ничего не делая. Датчик движения вырубался, выключался свет. Иногда я сидела так довольно долго, пока у меня в голове не возникал кусок кода, и тогда я плелась обратно на свое место, чтобы набрать его.