— Шайзе! — изумился Вольф.
— Офигеть, — прокомментировала Мари.
И это меня добило — эмоции прорвались сквозь пелену препарата. Улыбка выползла на лицо и кэп замер.
— Когда закончилось действие препарата?
— Еще немного держит, — оценил я свое состояние.
— Тогда хватит. — Шона с удобством рухнул на маты, жестом пригласив меня сделать то же самое. — Как ты дерешься с Хоссом, что при этом чувствуешь?
— Сложный вопрос… Азарт, наверное.
— Я наблюдал за вами. В бою на клинках ты спокоен и собран, а эмоции проявляешь только после боя. — Кэп повернулся к зеленому. — Я прав?
— Думаю да, — согласился ящер.
— Смотри, грубо говоря, бойцы делятся на два вида: те, что черпают силу в эмоциях, и те, которым они мешают. На деле все намного сложнее, но одно точно — тебе эмоции мешают. Отказаться от них — не вариант, даже обуздать не выйдет. Эмоции — это ты сам, а с собой можно только договориться. Найди ту тонкую грань где эмоции не мешают. Как тот азарт, что ты чувствуешь в бою в Хоссом. Ведь до поры он не вмешивается, а просто наблюдает. — Шона замолчал, позволяя мне переварить сказанное.
Он прав, трижды прав, но как это сделать? С клинками получается само по себе. Я хочу победить — мужчина должен побеждать! Прежде всего мешает страх — страх неудачи, страх причинить боль другому и почувствовать ее самому. Это как иголка шприца, что пугает здорового мужика. В детстве я резал себе пальцы лезвием, чтобы прочувствовать и перебороть страх такого рода. Не помогло, он есть, он сидит во мне и не уходит, лишь ненадолго отступает в момент неизбежности, когда шаг уже сделан. Как при жиме лежа, когда я представляю падение в бездонную пропасть. Шаг… дыхание перехватило и дальше только цифры повторений: раз… два… три… Голова чиста, мышцы напряжены до предела, и ты не задумываясь делаешь то, что должен. Я почти упал в то состояние, но был вырван голосом Вольфа.
— У него сейчас пар ушами валить начнет.
— Дай угадаю, ты из эмоциональных? — спросил я.
— Ага. Мне проще, я прибью любого, кого захочу прибить.
— А потом обожрешься как свинья, — добавил Хосс, чем вызвал нестройный смешок команды.
Капитан подождал пока все отсеются и спросил.
— Идею уловил?
— Да, — кивнул я.
— Отдыхай.
Отдых не задался. Буквально через полчаса меня накрыл жесткий и весьма неприятный откат — начало мутить. Капитан приказал Асоль наблюдать, но лечить только в самом крайнем случае. Как он сказал — чтобы отбить желание пользоваться этой дрянью постоянно. Примерно так же отец отучивал меня пить. Результат был похожим, через полчаса я вовсю обнимал унитаз, стараясь не захлебнуться. И надо же было в этот момент опять припереться кукловоду. Из-за постоянных спазмов глаза заволокло слезами, и сперва он ничего не понял, но характерный звук рвоты ни с чем не спутаешь. Урод промычал что-то о том, что нам надо поговорить… позже… Я не слушал, был занят.