Путешественники большей частью бездельничали, проводя время на палубе и по очереди разглядывая в бинокль Меркатора диковинную тропическую растительность и живность.
Прямо на их глазах стада бегемотов безмятежно принимали дневные ванны. Лопасти парохода едва не касались их медлительных сонных туш, но речные гиганты даже не поворачивали голов. Их широкие спины, словно гряда островов, служили пристанищем множеству храбрых пичуг. Группа саблерогих антилоп, вышедших к водопою, проводила судно настороженными взглядами. Многочисленные представители обезьяньего племени, перемещаясь в кронах прибрежных деревьев, оглашали джунгли истошными криками. А внизу, на болотистом берегу, почти неразличимые в окружающей грязи, караулили свои жертвы крокодилы. Они-то и стали причиной первого серьезного происшествия с того момента, как путешественники покинули Матади.
Это случилось на третий день путешествия. «Цапля» приближалась к водопадам Ливингстона. Буквально за следующим поворотом реки должны были показаться первые пороги. Негры, до сей поры довольно безучастные ко всему происходящему на борту и за бортом, вдруг начали волноваться. Они столпились у левого борта и зашумели, наперебой тыкая пальцами в прибрежные заросли, как будто смогли разглядеть там старого знакомца.
Странное поведение носильщиков привлекло внимание Лизи. Девушка в сопровождении неотлучного Томбы — так звали чернокожего гиганта, спасенного в Матади, — подошла к галдящим бабуру. В ее лексиконе уже было два или три десятка слов на суахили, но их не хватило, чтобы понять причину беспокойства негров. Пришлось звать Меркатора.
Журналист курил сигару на носу парохода и с неохотой покинул облюбованное местечко. Общаться с чернокожими он предпочитал через Томбу, который отличался от остальных не только громадным ростом и более светлой кожей, присущей жителям северной Африки, но и гораздо большей сообразительностью. Обменявшись с гигантом несколькими фразами, Меркатор кивнул и повернулся к Лизи.
— Все понятно. Наши носильщики завидели родные места. Здесь неподалеку в джунглях находится их селение. — Журналист задумался и добавил: — Вернее, было их селение. Наверняка от него остались одни головешки. Но бедолаги верят, что оно никуда не делось… Проклятье, это может стать проблемой!
Не успел он этого сказать, как один из особенно рьяных крикунов решился на активные действия. На глазах у изумленных англичан он перелез через деревянные перильца парохода и, крикнув на прощанье что-то вроде «Огэ! Огэ!», бросился в реку.
Быстро работая худыми длинными руками, чернокожий поплыл в сторону берега. Остальные бабуру разразились возбужденными криками. Но среди ликующих возгласов раздались и несколько встревоженных. Причина волнения соплеменников беглеца вскоре стала ясна. Пять или шесть крупных крокодилов, гревшихся на солнышке у самой воды, увидали плывущего прямо на них бабуру. Дружно, словно члены сыгранной команды, пятнадцатифутовые чудовища устремились к реке. Лизи завороженно наблюдала, как их массивные и вместе с тем изящные тела одно за другим соскользнули в воду. Вскоре над поверхностью реки показались бугристые ноздри и неожиданно маленькие для таких крупных животных глаза. Уверенно и быстро двигаясь навстречу чернокожему, хорошо замаскированные налипшей на морды ряской, крокодилы приближались к намеченной жертве. Он бы ничего не заподозрил до последнего момента, если бы не громкий крик.