Закончив с лошадками, Кирт тоже пошел к нам в кусты. Задумчиво забрасывая в рот ягоды, чавкнул:
— Странно, город рядом, а ягод море.
— Нет веганов? — вяло пожала я плечами, дублируя привычный для себя жест местным шевелением пальцев. — Или тут местный лакомка нескромных размеров обитает, с которым связываться не хотят. В Пустошах крупные звери водятся?
— Не знаю, нападет — проверим, — рассудил Кирт почти беспечно, а когда я указала на вопиющую безответственность телохранителя, ткнул в лошадей, спокойно жевавших траву. Дескать, если коники врага не чуют, значит, и нам опасаться нечего.
Успокоил настолько, что я пошла в обход кустов к ягодкам покрупнее, а Фиилор вовсе побрел куда-то почти в недра рощи, туда, где редколесье начинало походить на лесок. Окрик Кирта высочество оставил без ответа, а когда щитовик догнал парня, беглец что-то шепнул на ухо преследователю. Телохранитель мгновенно отстал, даже вернулся ко мне и пояснил четко, наверное, боялся, что я тоже пойду выяснять причину прогулки:
— Это… как ты сказала, зеленая остановка парню нужна.
— М-да, в решении таких интимных вопросов свидетели не требуются, — хмыкнула я, возвращаясь к ягодному истреблению. Я вообще до свежих ягод жадная, без фруктов всегда легко обходилась, но ягоды — моя слабость, полакомиться вдоволь можно лишь летом, а уж если свежесорванных хочешь — и подавно. Поэтому как вижу — удержу не знаю, особенно со сладкими!
Пока наслаждалась малиной, раздался панический крик, треск, и юный принц, отлучившийся по важным делам, вернулся назад со скоростью бумеранга к австралийскому аборигену.
— Та-та-та-а-ам! ОН! — выдохнул Фиилор, по-плебейски тыча рогаткой пальцев на запад.
В здешних краях невежливым считалось указывать направление к цели широко расставленными указательным и средним пальцами одновременно, эдакая горизонтальная «виктория» получалась. Забавно, что допустимый вариант выглядел так же, как на Земле, — стандартно простертая ладонь.
— Кто «он»-то? — заинтересовалась я, не прекращая объедать куст. Лошади спокойны, я тоже. Чего и всем желаю.
— Ме-ме-дведь, — промямлил принц.
— И что делает эта помесь овцы и хищного зверя в «та-там»? — продолжила я допрос.
— Лежит в овражке в грязи, спит или дохлый, воняет, — почти не заикаясь, выдал бледный от пережитого ужаса юноша.
— Да, чувствуется, — потянула я носом. Почему-то ранее не ощутимая вонь разливалась в воздухе могучей струей.
Миг, и от Фиилора стало возможно не только прикуривать, но и заправлять огнеметы. Он сменил цвет не на мило-розовый и даже не на красный. Парень стал багряным, как сентябрьский георгин.