– Ну, Шварц, тебе книги писать. Здорово сказал. Попробую теми же словами унять грусть нашего министра, а? Ха-а-ха-ха-а, – залился Дядя Вова и стал натягивать шинель. – С наступающим не поздравляю, еще увидимся сегодня. Но ребятам передай, чтобы к полуночи все вы были по домам, с семьями. Как новогоднюю ночь встретим, так год и проведем. Так что без излишнего служебного рвения в застенках. А я пойду-ка на эшафот. Скажи: ни пуха, ни пера…
– К черту, товарищ полковник, – брякнул Шварц невпопад.
31 декабря, за полдень
В ближайшее время будет скучно. Совсем скучно. Есть рекомендация Центра залечь на дно и отдохнуть. Не знаю, кто как, а я связываю этот совет с отъездом в Москву Анаид, той оторвы, которая иногда шлялась сюда по понедельникам. Сама ей билет заказала в аэропорту. А запомнила я её еще с поездки руководимой мной тургруппы. На лбу было крупными буквами написано «блядь», а наивные эчмиадзинские сестры приволокли её в качестве личной переводчицы английского языка. Они там исчезли, а меня менты замучили потом допросами: «Да как же вы, тыкин Римма, могли привезти назад группу неполной, а нас не известили о пропаже людей?» А я что им – нянька, говорю? Я что же это, за ручки их должна была водить? Может, они там решили осесть на постоянное жительство. Вон, их сколько сейчас там крутится, слезу пускают: «Наша это земля, хребтом родное чувствуем!» Я-то тут при чем? Ох, натерпелась я тогда страху! Думала, засветилась. Но нет, пронесло.
А потом и двух лет не прошло, как Центр дал мне повышение, и я перешла сюда на скромную работу. Это у них правило: чем большим доверием ты облечен, тем ниже твой официальный статус. Зато намного выше доход, а он важнее. Раньше эвон – тряслась с группами через три границы, пару раз в аварии попадала – шофера ведь из турок никакие, автобус водят, как дедова ишака. Рисковала сильно, зарабатывала слабо – по сравнению с теперешним доходом. Ну вот, предложил мне куратор перейти сюда на выгодных условиях, я и перешла. Смотрю – шастает она иногда сюда, в кинотеатр, на детские сеансы. А я что? Я ничего. Сижу себе в афишном цехе кинотеатра, степлером афиши к рамкам присобачиваю: цык-цык-цык. Потом выйду из цеха, пойду прибраться в опустевшем кинозале, конвертик – в карман, и болтаю с билетершей. В следующий понедельник с утра – конвертик подклею, и опять: цык-цык-цык…
Ну и хорошо, что каникулы у меня наступили, как у школьников. Не всё же гноить дорогие шмотки и являться сюда бомж-бомжом, в тапках войлочных. Эх, ноги мои, ноги… Отекают в последние годы – не ноги, а колбаса. А какие стройные были! Мне все девчонки на курсе завидовали. Сглазили, наверное…