Перебегаем мост; уже близко. Ну, вот и площадь. Хоть бы солдат стоял у ратуши – так нет никого! Только мы с Матросом. Значит… Значит, в колокол ударять нам.
…На двери колокольни – огромный замок. Да нет, никакой не огромный. Самый обычный. Но… Я как-то не подумал, что вход на колокольню ночью будет закрыт.
– Будить звонаря? – спрашиваю я. Даже с некоторым облегчением – всё ж таки мне не нравится идея лупить в колокол самим.
– Ты знаешь, где он живёт? – спрашивает Матрос.
– Нет, конечно… Надо узнать…
Но как? У кого?!
– Нет времени, – говорит Матрос. Он ухватывается рукой за стену, там, где выбиты кирпичи. И другой рукой. И…
Я с ужасом понимаю, что он хочет долезть до проёма второго этажа по стене. Пролезть, как воры!! Но разве у нас есть выбор?..
Я лезу за ним. Хватаюсь за карниз, подтягиваюсь. Быстрее, чем он. Я ведь знаю, как тут лезть. Только выше… Никогда не забирался так высоко. О, вот и всё! И… И решётка. Чёрт, откуда здесь решётка!!!
Мы висим с Матросом, как две обезьяны в зверинце. Вот она, колокольня внутри. Но нам не попасть туда! Это же надо, кому пришло в голову поставить решётки!!! Неужели из-за нас, дураков? Увидели и теперь боятся, что мы влезем?
– Как же, – повторяет Матрос, – как же так! Не было же никаких решёток, ещё утром не было!
Дальше лезть бессмысленно. Там, дальше, – гладкая оштукатуренная стенка. Не за что зацепиться.
Матрос прыгает вниз, на землю. Ух, высоко. Но за ним прыгаю и я. Нет времени так просто висеть.
– Что же делать, Доминик?! – с отчаянием спрашивает он.
…И тут я понимаю, что надо делать. Отчётливо и ясно. И ещё я понимаю, что сделать это может один человек на всём белом свете.
– Беги, Матрос! Беги в цирк, скажи всем, чтобы выводили зверей из подвалов. Цирк затопит сто пудов, он возле реки. И стучи во все окна.
– А ты?
– А я… Уж я знаю. Я найду звонаря, не переживай.
* * *
Матрос поверил мне и умчался. Теперь вся надежда на одного-единственного человека. Он справится, я-то знаю. Тем более у него и выбора особенного нет. Кстати, его зовут Доминик Штрохольм.
Я смотрел как бы со стороны, как человек этот колотит кулаком в дверь аптекаря.
– Шмулик! Открой!
Наконец дверь открылась, выглянул испуганный аптекарь:
– Доминик, это ты! Что случилось?
– Наводнение! – заорал я. Отодвинул опешившего аптекаря и прошёл, не разуваясь (а ведь аптекарша трясётся над своими чистыми полами!), в маленькую комнату Шмулика.
Семья аптекаря живёт на чердаке под самой крышей. В доме на площади.
– Доминик! Что ты, что! – успел пискнуть Шмулик. Какая у него смешная пижама. В зайцах. Никогда бы не подумал, что Шмулик в таком спит. В следующие несколько минут я только и думал, что об этих зайцах, совершенно косых.