— Василина, ну расскажи про своего Криничку, — Ника подалась вперед, оперлась подбородком на руку.
— Ламбада же, — пискнула Васька, перебирая под столом полусапожками на острейших шпильках. Неумолимая Ника покачала отрицательно головой. Та смирилась и заблестела синими глазами, помахивая рукой давешнему кавалеру, который от дальнего столика тайком от собутыльниц салютовал ей рюмкой с чем-то мутно-желтым.
— Ой! Это все так романтично. Когда Надюха, ну помнишь, с американцами которая?
— Обсосанная вся?
— Да! Да. Она уехала, и девки прям с катушек сорвались. Писали. И я писала. И даже получила, семь, нет восемь писем! Ну, я переписываюсь, значит, а он такой, фотка и джип огромный красный, а еще дом! Зовут Фил. И тут мы все поехали на случку.
— Куда?
— Встреча так называется. У нас, значит. В Севастополе была. Чего вы ржете? Это жаргон, они же едут, из Америки, а тут мы. И ресторан, и три дня знакомиться. А до того все сдали деньги, чтоб поехать. И там билетики, в гостиницу и в ресторан. Я взяла туфли, те, с крокодилом, и три платья.
— Подожди, Фил твой, он тоже туда приехал?
— Какой Фил? А. Нет! Я не успела ему написать, это ж быстро все.
Та. Подумала, в другой раз и ему напишу. Если не уеду. Из полумрака выступил Витя с подносом и расставил тарелки с салатиками. Сунул в центр стола графин с желтой мутной жидкостью. И скрылся. Тина вытащила стеклянную пробку, поднесла к аристократическому носу и, нюхнув, закашлялась. Васька нетерпеливо тыкала в ее сторону рюмкой.
— Ну вот. Мы, значит, собрались, целое кодло баб, все в золоте, кольца, цепки. Шубы какие-то, прям боярыни, куда там. С чемоданами.
Я тоже норочку на голову, и еще у Таньки заняла полушубок, он старый, зато из козла и красиво облегает.
— Капуста квашеная, — огорчилась Ника, — я думала свежая.
— Куся, какая ты черствая! Я тут о любви! — Васька возмущенно сербнула из рюмки и застыла, старательно дыша и смаргивая слезы.
Ника поспешно подала ей граненый стакан с минералкой.
— Извини. Просто чего ж они не пишут, про капусту. Все-все, молчу.
— Вот… уф. Мы и поехали. А далеко же. Песни пели. Шофер подпевал. И еще смеется. Вы девки дуры какие, едете черти к кому.
Генофонд разбазариваете! Ну, я ему популярно все объяснила. Я впереди ехала, рядом.
— Наш пострел, везде… — вполголоса сказала Тина, сохраняя заинтересованное лицо. Васька удовлетворенно кивнула. Повертела вилкой в салате.
— И вдруг, в степи прям, где никого ваще нету… машина поперек дороги! И еще две сбоку! Мы с Павликом шаррах по тормозам! И он мне, ну все, Василиночка, пиздец. А эти заходят, и так это нам — а ну, быстро, деньги-золото-шубы… Васька подняла вилку, с которой вяло свалился бледный обрывок капустного листа, и сунула в рот. Облизала и положила на край тарелки. Глаза ее горели, щеки пылали.