Вадик вывернулся, глядя снизу худеньким лицом в слабых веснушках. Покачал отрицательно головой.
— Я сам. Тут сбоку как лестничка. А лучше вы сюда идите, теть Ира. Отсюда позвать удобнее.
— Что? Вылезай давай! Тоже мне, бэтмен.
Вадик демонстративно шумно вздохнул, приподнимаясь на руках, продвинулся вдоль уступа. И исчез. Ирина вытянула шею, пугаясь еще больше и уже дергая молнию легкой куртки.
— Тут я, — раздался сверху голос.
Теперь уже она выворачивала лицо, с удивлением глядя на свешенную голову. Хватаясь за верхушки травы, выбралась, становясь рядом. Вадик солидно кивнул.
— Вы хорошо лазиите. Как обезьяна. Если бы джунгли, вы могли бы от тигра. По деревьям.
— Тут не джунгли, — улыбнулась Ирина, а сердце все еще стучало в испуге за мальчишку, — и я…
— А позвать тут, наверху, плохо выйдет.
— Что? — она с удивлением посмотрела на стриженую голову с двумя спиральными макушками.
Мальчик, не поворачиваясь, оглядывал горизонт, серую с черным, огромную скалу сбоку, серебро воды с четкими кляксами чаек.
— Там, где я сижу всегда, там видно.
— Что видно? — хриплым голосом спросила Ирина, а перед глазами встала, размываясь, картинка из странного сна — зыбкая и прекрасная башня, собранная из облачных дисков.
Вадик снова повернул к ней лицо, бледное, но в веснушках.
— Давайте слезем. Я покажу. Вы же лазиите хорошо.
Теплые пальцы тронули ее запястье. Ирина отдернула руку, будто они раскаленные.
— Так. Тебя мама наверняка обыскалась уже. Пойдем. Мне некогда, и так просидела тут…
Он послушно шел следом, шуршал травой, топал, иногда бормотал что-то и тогда у Ирины напрягалась спина, а губы складывались в неловкую улыбку. Виноватую почему-то. Но бормотал не про нее, поняла с облегчением. Вспоминал какую-то считалочку, ойкая, когда спотыкался.
У подъезда она деловито подтолкнула мальчика в худую спину.
— Беги домой. А мне еще в магазин.
В магазине делать было нечего совсем, но ехать в лифте с Вадиком, молчать, отворачиваясь от понимающего детского взгляда (испугалась, как все большие, не поверила…), не решилась.
А потом, через несколько минут, поднимаясь по лестнице пешком, привычно напрягая мышцы ног и ставя подошвы то боком, то на носки, обрадовалась. Вовремя он ее остановил там, на склоне. Совсем уже собралась кричать глупости. Время глупостей прошло, осталось в прошлом. Забавно, слова, оказывается, похожи. Прошлое — то, что прошло. Тогда будущее должно называться… как? Наступающее? Хотя нет, все правильно, будущее — то, что будет. Если оно, конечно, будет.
* * *
Андрей появился в том будущем, которое Ирка вырастила сама. Из убитого своего прошлого. Уничтоженного ею лично. Потому что поняла в один прекрасный момент — или она убивает свое прошлое, или оно убьет ее.