— Хороша была, девонька. Ровно вьюнок-колокольчик. Я тебе привезу такой, из нынешнего похода. Иди, мамка полечит, чтоб к ночи была снова свеженькая. Да поспи. Аркиней за тебя берет три моих подарка, отработаешь как надо.
Прижал ее животом к своим бедрам, отпустил, смеясь воспоминаниям о приятной ночи. И убежал, громыхая тяжелыми сапогами. Откликнулся на чей-то сердитый зов.
Марита осторожно вошла, морщась от боли. Положила на стол узелок с гостинцами, увесистый. Не только Аркиней одарил ее ночной мужской любовью. А еще. Трое. Нет, кажется, четверо.
— Грязная летучая мышь, — вполголоса сказала мать, не вставая из-за стола, — потаскуха без сердца. Гнилая дыра без замка.
— Ага, — согласилась Марита, улыбаясь распухшими губами, — там сласти, для младших. Много. И тебе еще кусок шелка, настоящего.
И повалилась, подламывая ногу. Запрокинула опухшее лицо к благостному дождю, который запрыскал, смывая боль, окутал теплой ласковой влагой. Мать сидела рядом на каменном полу, поднимая к низкому небу открытый рот и сладко жмурясь. А на детской постели вповалку спали братья, раскрывая навстречу благости маленькие рты и разжимая кулачки.
* * *
— Вьюнок…
Алим наклонился, пытаясь расслышать шепот. Подождав, бережно поднял вялую руку жены, коснулся губами багровой метки на запястье. И уложив, вытянулся рядом, сторожа, может быть, скажет еще что-то. Не в первый раз она говорит во сне о вьюнках. А днем эти цветы ненавидит.
— Нель? Неллет, ты не спишь? — голос Андрея, казалось, зашевелил многослойный кисейный полог, и кенат-пина отступил с испуганным поклоном.
Андрей взъерошил короткие волосы на макушке мальчика, уточнил у него шепотом:
— Точно можно?
— Великая Неллет ждет тебя, элле Андрей, велела, чтоб сразу…
— Какой я тебе элле, — отмахнулся тот, аккуратно откидывая занавес, через который просвечивали его пальцы, — твой элле вон, за конторкой.
— Прости, мне незнакомо слово.
— Шучу. Извини.
Выпутываясь из слоев кисеи, вошел в шатер, миновал ажурные стойки с лианами, точащими свежий дождевой запах, и сел в ногах огромной постели, улыбаясь улыбке на лице принцессы.
— Устал, мой весенний муж?
— Угу. Сильно. Был на нижних витках, где машины. Потом на огородах. Такое у вас тут изобилие, Нель, удивительно. Посреди пустоты.
— У нас, — с улыбкой поправила, шевельнув тонкой рукой поверх узорчатого покрывала.
Андрей приподнялся, с вопросом на лице, но она отрицательно покачала головой.
— Сиди. Не надо ничего. Если хочешь, расскажи, что видел.
— Расскажи, что видел… — вторил за кисеей привычный, уже не замечаемый голос мальчика.