Не спала? Видела его. И слышала этих. Что смеясь, не могли ничего ему сделать. Как он сказал? Она уже не имеет тела. Но сущности могут… А, неважно. Другое. Он сказал…
Место, где желание исполняется. Не для всех, может быть.
— Но я могу попробовать, — шепотом ответила на мысли Ирина, делая еще один маленький шажок. И еще один. Протягивая руку к рассеянной дымке, которая показывала песок, а выше прятала что-то, дразня, не давая увидеть, точно ли там оно есть.
Кошка подвернулась под ногу, мяукнула громко, вдруг цапнув грубую штанину веером коготков.
— Ты! — Ирина остановилась, качнувшись.
Сердце стучало редко и быстро, в глазах плыли светящиеся бледные ленты и сполохи. Но морок прошел, уверенность в правильности совершаемого исчезла. И картинка, которая манила ее, перемешиваясь с голосами, которые повторяли ночные фразы, пропала тоже. Его тут не было. И никакого места нет тоже.
Так она и сказала кошке, немного мстительно, полная разочарования. Но та снова устроилась на песке, уставилась на Ирину и вдруг завыла. Омерзительным, надсадным голосом, повторяя один и тот же неприятный мяв.
— Да чего тебе?
Кошка тут же умолкла. Темный силуэт, казалось, требовал, ну, соберись, вспомни. Ирина для пробы шагнула назад, услышав очередную руладу, подняла руки:
— Все, все! Не ухожу. Чего ты орешь? Как надо?
Она покусала губы, размышляя. И неуверенно засмеялась, оглядываясь на дальнюю расщелину выхода.
— Ты про одежду, что ли? — понизила голос до еле слышного шепота, боясь, вдруг кто придет следом, а она тут — с кошкой. Про раздевание.
Но он был раздет. Наверняка не просто так. И она оказалась голой, давая себя рассмотреть этой бестелесной, как ее — Ами. Собранной из каких-то тварей.
Ирина посмотрела на свитерок, который, оказывается, уже держала в руках. Положила его на валун и решительно продолжила раздеваться. Да начхать ей, ерунда это или нет, главное, можно попробовать. Вдруг исполнится.
Прохладный песок под босыми ногами нежно сламывался подсохшей корочкой, щекотал пальцы. Спина и локти покрылись зябкими мурашками, она даже глянула в панике, но сразу успокоилась, увидев лишь гусиную кожу. Вдруг пришел запах, вернее, целая гроздь их, разных, чужих. И тут же пропали, ушли за спину, оставляя ей лишь размытый свет, похожий на цифровой шум фотоснимка. Ирина встала в мужские следы. Опустила руки, а голову подняла, подставляя лицо свету.
Кошка молчала, в ушах тонко звенело множество далеких шумов, чьи-то еле слышные голоса, какие-то стуки, вдруг тихий смех, какие-то звоны и треск, потом мелодия, неуловимая от расстояния. От невозможности услышать по-настоящему кружилась голова.