Ответила на его мысли (вот и еще одно — постоянно угадывала и настроение, и о чем думает):
— Детей можем родить, когда хотим и сколько хотим, для этого нам жениться не обязательно.
— А когда женимся? Ну, если. Тоже так?
Она рассмеялась, прижимаясь к нему.
— Первенец отходит семье. Второй — как вместе решат родители. Все остальные — наши. Хоть сто, хоть ни одного. Тебе повезло, столичный парень, я в семье третья. Могу делать, что хочу.
Лежа на узкой полке и медленно целуя нежную шею и мягкие сладкие губы, Кирилл вспомнил этот разговор и тут же стал забывать его, потому что его женщина уже раздетая, прижималась к нему и дышала часто-часто. А после, подумал он, мы приедем, там какие-то свои порядки, когда еще после-то. И заторопился, выбрасывая из головы все. Кроме наступающей за окном темноты, мерного стука поезда и запаха женского тела.
— Кирка…
Шепот касался уха, щекотал скулу.
— Кирка, вставай, скоро станция.
Он сел, моргая на густой сумрак. Прищурился, — в уголке щелчок зажег тусклую лампочку над соседней постелью. Ольга, сгибаясь над чемоданом, укладывала тапочки, шуршала бумагой и скомканными пакетами. Светлела в темноте длинная, до пола, широкая юбка. Закрыв чемодан, села рядом, складывая на коленях узкие кисти рук. Засмеялась тихо его ошарашенному лицу. Темные волосы, туго забранные в плетеный валик, отягощали затылок, и лицо казалось совсем белым, с огромными на нем черными глазами.
— У нас женщины штанов не носят. Ты не бойся, мы не дикари какие. Но так принято. В туалет пойдешь? Умыться надо. Не торопись, успеваешь.
Обратно Кирилл шел по спящему вагону, качался вместе с ним, пытаясь в окна разглядеть хоть что-то. Но там кромешно стояла темнота. Или плыла. Или вертелась. Не было даже луны и звезд. Умытое лицо горело, в голове ныл тоненький звон вагонной усталости. Скорей бы уже, пожелал, заходя в купе и забирая у Ольги большой ком смятых простыней. Отнес проводнице, та посмотрела каким-то слишком внимательным взглядом на его белую футболку и вытертые джинсы, лохматые со сна русые волосы. Наверное, слышала, как Ольга стонала ночью, решил и поскорее ушел обратно.
Сел рядом, беря в свои руки ее ладонь, она отняла мягко, указала на место напротив.
— Через полчаса приедем. Я отцу позвонила, братья нас встретят. Отвезут. Я тебе расскажу. Одну нашу легенду.
Она уже не смотрела на Кирилла, отвернулась к окну, и ему был виден ее профиль с тонким носом и маленьким подбородком, длинная шея и плечи под обтягивающей блузкой. Такая — непривычная в непривычной одежде. Красивая еще больше.