И – села, скребя пальцами по каменному полу, встряхнула головой.
Сквозь тошноту смотрела на бледный овал света. Сердце раскачивалось, собираясь сорваться в испуг, – виновата, опоздала! Но музыки не было, и свет не умирал. Лишь доедал полумрак единственный удар гонга, разбудивший ее. Устав смотреть, отвела глаза, ругая себя внутри. Счастье света, вот оно! Она просила и дали ей! Смотреть, надо смотреть! Но глаза нестерпимо болели и тошнота накрывала ее с головой. Чуть переждав, медленно открыла глаза. Боялась, что пока сидела так, с трясущейся головой, свет умер. Но он был. И чуть ниже, погрузившись наполовину во мрак у пола, лежала грузная туша, раскинув в стороны четыре согнутые крюками руки. На толстых пальцах поблескивали округло сточенные когти. И она провела рукой по бедру, припоминая ссадины и запах крови. Жадно глядя на лежащего Хозяина, она танцевала внутри, в голове своей, заклиная его поверить, что она – та самая, и делает все, как надо, только вот сил нет. И он ведь тоже – не так, как всегда. Он пришел лежа, она ему танцует – в своей голове. Боясь догадки, а вдруг он не видит танца внутри, поползла, обдирая колени. К нему.
Потянулась руками к бугристому затылку, что видела впервые, сомневаясь – он ли? Надо проверить знанием. Коснуться… И упала, оскользнувшись на чем-то. Свет бледнил круглый предмет у верхней руки лежащего и серые кубики, рассыпанные вокруг. Нерешительно коснулась одного, поняла, разминая пальцами – еда! Закрыла глаза и стала запихивать в широкий рот родные на ощупь кусочки. Испугалась спазму, рванувшемуся навстречу, и пальцами толкала в горло, глубже, не потерять. Держала руку у рта ковшиком, если все обратно, а свет вдруг умрет. За спиной шелестела вода, но женщина не обращала внимания. Кровь бежала, и звук ее бега шумел в ушах. Пощипывало кончики пальцев от жизни, что возвращалась, спохватившись. Поев, потеряв сознание и очнувшись, она смогла сесть. И удивилась не тому, что свет все еще с ней, а неподвижности лежащего. Пришло наслаждение. Другое. Она сидела, опираясь руками о пол, и смотрела, смотрела. Не могла насытиться. Квадратная спина с массивным низким гребнем. Протянула руку, приложила ладонь и кивнула, припоминая ощущения. Да, вот так держала его, когда кричала. Круглая голова в буграх и плоские раковины ушей, прикрытые прозрачными лепестками чешуй. Погладила мощный затылок и засмеялась родной памяти касания.
Бедра и ноги его терялись в темноте. Но рядом есть еще еда. Много.
Она поест и рассмотрит дальше, дальше. И еще – перевернуть. Если хватит сил. Увидеть все-все… То, что было перед лицом ее, когда посвистывала и похрипывала пластинка в горле… Рука отдернулась. Не слышно. То, чем он дышит – молчит. Это… Женщина наклонилась и ухом прижалась к жесткой спине. Лежала так долго, пока не почувствовала, что может съесть еще еды. Разминая пальцами третий кубик, нахмурилась. Из-за света доносился шум.