Зоя появилась минут через пять с подносом.
— Вот твой кофе. — Она поставила перед подругой большую чашку. — Я тебе туда немного коньячку добавила. Ты бледно выглядишь. Нормально себя чувствуешь?
— Паршиво, — честно призналась Оксана. — Спасибо за кофе.
Она сделала глоток и чуть поморщилась.
— Немного коньячку? — иронично заметила девушка. — Горьковато получилось.
Она тут же потянулась к сахарнице. Обычно Оксана пила кофе без добавления сладкого. В ее собственном новом рецепте горечь напитка снимал инжир. Но сейчас ей не хотелось расстраивать подругу и просить сварить другую порцию кофе и без коньяка, потому можно себе позволить просто убавить горечь парой-тройкой кусков сахара.
— Ты у нас непьющая, — таким же ироничным тоном откликнулась Зоя. — Вот тебе с непривычки так и кажется. А что паршиво?
— Все паршиво, — откликнулась девушка и вновь попробовала кофе. Горечь, как и ожидалось, не пропала, но хотя бы пить можно. — Все это дело… Кристина… Сейчас все чаще ее вспоминаю. Да и Виктора жалко, и других. И Славика…
— Сегодня его хоронили, — сухо произнесла Зоя. — Тебя не было.
— Ты знаешь, что я никогда не хожу на похороны, — холодно напомнила ей подруга. — Мы с Анжелой их оплатили. Я сделала для Славика, что могла. Для его праха. А так… Мы все равно помним их живыми всегда, а не только стоя у камня на кладбище.
— Ну да, — кивнула хозяйка кафе. — Ты не ходишь на кладбище, не отмечаешь Мабон и не водишь машину. Принципиальна, как всегда.
— Именно из принципа я и оплатила эти похороны, — как и всегда, в разговоре с Зоей, Оксана начала испытывать легкое раздражение. — Парень ни в чем не виноват. Я даже не стала спрашивать ничего у Марка. И так понятно, что Славик увидел или узнал что-то лишнее. За это и убили…
— У Марка? — кажется, подруга решила сменить тему. — Это тот полицейский, который тогда сторожил тебя в доме? Ты как-то не слишком тяготилась его обществом.
— Тяготилась? — Девушку удивил выбор слов. И вновь слова подруги вызвали приступ раздражения. Чтобы избежать ссоры и немного успокоиться, она сделала еще пару глотков кофе. Нет, слишком горький. Видимо, с коньяком у Зои рука дрогнула. Не задумываясь, Оксана бросила в чашку еще пару кусков сахара.
— А почему я должна была тяготиться его обществом? — спросила она, размешивая сахар.
— Он нам чужой, — чуть пожала плечами хозяйка кафе. — И полицейский. Я помню ту историю с клубом, когда Анжела пообщалась с коллегами этого твоего Марка. Не ты ли ночью у ее койки в больнице дежурила?
— Зоя, — серьезно глядя на подругу, произнесла Оксана, — почему ты так… все упрощаешь? Как-то топорно? Люди разные. Пусть я их не люблю в целом, но все-таки… Да, Марк полицейский. Но лично ко мне, как, впрочем, к Анжеле и к тебе, он относится с уважением. И кстати, принимает нас такими, какие мы есть. Мы сами друг друга не всегда способны принимать. А у него получается. Мне приятно его общество. Мы встречаемся.