Я не ищу смысл жизни. Давно не ищу. Понял однажды, что его просто не существует. Это всего лишь иллюзия, которой заполняем внутреннюю пустоту с минуты рождения. Может, и хорошо, что моя фифочка избавила меня от наследников. Зачем плодиться, чтобы стать добычей ежей, ящериц и кротов? Да и природные ресурсы из конского щавеля, земляничника, крапивы и одуванчиков в этом лесном уголке, разделяющем микрорайоны огромного города, очень ограничены. Не говоря уже о яме, в которой живет наша колония. На себе это почувствовал. И нет там воли для души. Потому и ухожу, убегаю из нашей резервации. Убегаю от всего и всех, а прежде всего от самого себя. Не удивляйтесь, случается и такое. Хвоя мешает двигаться, липнет к ноге, уже не хватает слизи, чтобы увлажнять песчаную дорогу.
Не надо ожидать, что кто-то вернется. Никто не возвращается. Я давно понимаю это. Не возвратятся прожитые дни, друзья, что ушли, погибли, не возвратятся молодые годы. Как ни зови, не дозовешься до родителей в небытии. Сладкий сон детства не возвращается, а вот боль от потерь находит место в невидимых тенетах души и вьет в ней гнездо, чтобы уж никогда не покинуть хозяина. И я убегаю. Из собственной, внутренней резервации. Правда, сомнения одолевают: буду ли чувствовать себя проще и вольготней на новом месте? О силы небесные, некто — огромный! — занес надо мной ногу. Вот подошва опускается, приближается к моему маленькому тельцу. Если бы удалось свернуть в сторону… Но как, как это сделать? Медленно, очень медленно приближается подошва сапога…
***
— Боже, я жив, — Антон вздохнул полной грудью и раскрыл глаза. Не поднимая голову, двинул белками глаз влево-вправо, осмотрел полумрак комнаты. Он абсолютно не помнил, где находится, но вполне сознавал, что не в своей квартире. Приподнялся на локтях. Теперь увидел, что лежит на широкой постели рядом с голой девицей и парнем. Боязливо оглядел себя. Он тоже был гол.
«Ого. А куда же исчезла Ирина? Где я, в конце концов, и с кем?» — Каждый следующий вопрос опережал предыдущий. Прислушался к себе, к своему телу. Кажется, ничего не болело, нигде не саднило. «И то хорошо, — мужчина усмехнулся. — Теперь нужно осторожно подняться, чтобы не разбудить незнакомцев, и выбраться на свободу. Так, осторожно сползаю с пружинистого ипподрома. Теперь надо найти свои вещи. Джинсы, рубашку вижу, но где нижнее белье?» Как ни приглядывался Антон, но так и не увидел ни майки, ни трусов. — «Ничего, обойдусь без них».
Он собрал одежду и на цыпочках вышел в просторный зал. Прислушался. Незнакомцы сладко посапывали на необъятной кровати. Оделся, обулся, щелкнул замком входных дверей и выскользнул на лестничную площадку. Теперь только понял, что находится в старом, сталинских времен доме. Тут очень высокие потолки и широкие лестничные проходы с тремя дверями на весь этаж.