— Что ты прицепился ко мне? Какие еще рога? Пропади, катись в прорву, из которой явился! — Антон произнес это просяще и громко. На него искоса глянул парень в красной рубашке и спортивных шортах. Он неподалеку пересматривал бутылки с вином.
— Успокойся. Мы же договорились, что будем дружить. А кто еще, кроме друга, скажет правду в глаза? Вот видишь! Задумался. Значит — никто.
— Имея таких друзей, как ты, не надо и врагов, — парировал Антон.
— Все будет хорошо. Доверяй мне. Да и не стой как вкопанный, иди рассчитываться.
Антон вытряхнул мелочь из портмоне, отсчитал нужную сумму, расплатился. После кондиционерной прохлады магазина на улице особенно чувствовалась жара. По всему пространству неба — ни облачка. Только жгучее солнце на все и всех. Антон почувствовал, как к мгновенно вспотевшей спине прилипла рубашка, воротничок сжал горло. Не хватало воздуха. Расстегнул две пуговицы.
«Ага, еще не хватает для полного счастья потерять сознание», — мелькнула заполошная мысль.
— Послушай, что ты говорил об Ирине? — спросил он у Голоса. — Это была неловкая шутка?
— Так не шутят, — ответил Голос.
— Тогда я позвоню ей, попрошу приехать и вообще не ложиться сегодня спать. Надо же что-то делать, действовать, прогнать эту напасть. Подскажи, как помочь ей! Ирина же молода, красива, здорова и, кажется, счастлива. Давай спасать!..
— Забудь! Твоя коллега уже на границе иного мира. Умей держать удар. Пойдем вон к тому павильону со скамейкой. Там глотнешь пива. Станет легче, не так остро будешь чувствовать свою беспомощность.
— Хватит с меня таких ударов. Не хочу больше слышать о смерти. Пусть все будут здоровы и живы.
— Пускай, — тотчас согласился Голос. — Ничего против не имею. Садись, открывай бутылку, сделай глоток и попытаемся снова звать Вальтара. Посмотри вон на ту прогалинку между кучерявых липок. Смотри, внимательно смотри.
Антон сделал несколько глотков пива и равнодушно взглянул на просвет между липами. Неожиданно его взгляд зацепился за что-то неясное, едва уловимое, волнующееся. Он вгляделся внимательнее. Ему показалось, что воздух между липок превратился в зеркальную гладь, едва заметно разделенную трещинкой. Словно прозрачный ледок на чистой лужице, на который кто-то наступил, и во все стороны побежали тонкие паутинки трещин. В середине трещинка увеличивалась, вдруг она закружила и потянула Антона к себе.
— Я что, тоже умираю? — удивленно спросил он. — Так невероятно банально…
— Не волнуйся. Ты самый живой среди живых. Доверься и смотри… — Голос стал таким теплым, родным и близким, что у Антона на краешек глаза набежала слезинка. Она не преодолела нижнее веко, а застыла маленьким бриллиантиком…