Послышался гул самолета. Антоник запрокинул голову и всмотрелся в безоблачный и бескрайний небесный простор. Среди бесчисленных звезд он никак не мог приметить маленькую движущуюся точку. Как ни напрягал зрение, а самолета не увидел. Только серпик луны, зацепившись за дальний край темного ельника, старался взобраться на макушку небесного купола. Металлически-белый серпик прорезал натянутую ткань воздуха, упорно вспарывал ночную тьму и полз на свое, Богом отведенное место. Антоник любил молодой месяц и побаивался полнолуния, которое казалась ему расплавленным оловом в большой кружке, капля которого однажды попала ему на босую ногу. Он с соседским Юриком выплавлял из олова игрушки, выливая его в земляные формочки. Юрка не удержал раскаленную кружку, и тяжелая капля упала Антонику на ступню, между пальцами. Как же было больно! Нет, Антоник не любит полную луну, ему нравится молоденький, еще слабый месяц. Он веселый, забавный. С ним можно играть в прятки, особенно если на небе вечером или ранней ночью много облаков.
Гул самолета отдалился, затих. Месяц отцепился от ельника, сумерки превратились в черничный сироп, а Антоник, опустив голову, пошел в хату, где мать включила неяркую лампочку.
— Ах ты, мое дитя, — мать сама открыла дверь из хаты в сени, будто следила за Антоником через окно. — Говорю тебе: Валет прибежит. Попей молока и ложись спать. Я тоже пойду в постель. Что-то притомилась сегодня, хотя ничего тяжелого и не делала. А вот на душе как-то стало спокойнее, легче дышится после грозы. Что б я делала без тебя, сына? — Мать провела ладонью по коротко стриженым волосам Антоника. — Добрая у тебя душа и сердце. Тяжко будет жить с таким характером. — Женщина вздохнула. — Да ничего, что-то же будет. Поживем — увидим. Болтаю неведомо что к ночи. Не слушай глупую бабу. Это я от нервов плету бессмыслицу. Спокойно мне рядом с тобой, Антоник. Слава Богу, день прожит. Валета мы, считай, нашли, можно и отдохнуть теперь. Выключай свет. Я пошла ложиться. И сам не засиживайся. Ноги помыл?
Антоник не ответил. Не хотелось ему мыть ноги. Ничего страшного, если и так переночую. Главное, повеселела мать. Сегодня он не видел, чтобы она плакала по отцу. За последние месяцы впервые такая спокойная и улыбчивая. Может, это благодаря хлопотам о Вальтаре? «Спасибо тебе, мой преданный друг, — мысленно проговорил Антоник, — беги скорей домой, я очень жду…»
— И утром собака оказалась дома? — услышал Антон Голос.
— Да, утром Вальтар встретил меня у крыльца. Каким же счастьем это было! А как радовалась мать!