Коридорчик возле пещеры был освещен ярко, а вот в соляном зале царил полумрак, рассеянный только мелкими, как звездочки, голубыми лампочками. Солью здесь было покрыто все: пол, своды, стены; кристаллы искрились и казались чистым белым снегом.
И вот тут Супчика как раз пришлось покинуть.
— Извини, мелкий, но не с твоими лапами по соли ходить. Ты за пять минут превратишься в пересоленный суп!
Щенок, естественно, заботу не понял и растявкался сразу же, как только перед его мордочкой закрылась дверь. Ничего, переживет, а от этого лая даже легче. Как будто в момент, когда рядом суетится этот пушистый пузырь, ничего плохого произойти не может!
Кира больше не отвлекалась на щенка, она внимательно осматривала пещеру. Дышать здесь было непривычно, но легко, и она уже пообещала себе, что вернется снова — потом, когда ее задача будет выполнена.
На первый взгляд, никаких камней здесь не было. Зал заполняла соль, и это, конечно, тоже минерал, но совсем не тот, что нужен. Кира даже начала подозревать, что неправильно поняла послание Шереметьева, слишком все упростила, когда ей наконец улыбнулась удача.
За одним из плетеных кресел для отдыха скрывались кристаллы покрупнее — слишком крупные, чтобы быть солью. Кира опустилась возле них на колени и осторожно, чтобы не повредить, приподняла.
— В точку, — усмехнулась она.
Под кристаллами скрывался плотный белый конверт. Заметить его случайно было невозможно, слишком уж хорошо он сливался с окружением. Но Кира-то знала, что искать! Вернув кристаллы на место, она забрала конверт и поспешила покинуть пещеру. Здесь было слишком мало света для чтения, да и не хотелось ей еще больше пугать Супчика.
Как только она вышла и села на скамейку, песик успокоился. Он деловито забрался ей на руки, всем своим видом показывая, что никуда ее не отпустит.
— Ты здесь главный, ты, кто бы спорил, — заверила его Кира. — Хотя от компании кое-кого другого я бы тоже не отказалась!
Но Ильи рядом не было, и она знала, что он не придет, приходилось со всем справляться самой.
Бумажный конверт изнутри был защищен противоударной пленкой, это и объясняло его объем. Внутри хранились фотография, какой-то старый документ и немного красно-черной гальки. Камешки Кира пока отложила в сторону, рассудив, что это следующий ключ, снимок и документ интересовали ее куда больше.
Фотография была старой, еще черно-белой и изрядно потрепанной временем. Сняли ее, похоже, на стройке, где работали студенческие отряды. На фоне каких-то кирпичей и бревен фотографу позировали три молодых человека — лет восемнадцати-двадцати, не больше. Изображение было не лучшего качества, и все же в юноше, стоящем посередине, Кира сумела распознать Константина Шереметьева. Справа от него расположился Андрей Завьялов, а вот слева… Этого типа Кира, кажется, еще не видела. Что это, подсказка, указание на него? Или Шереметьев хотел показать, что они с Завьяловым были знакомы много лет, а этот, третий, случайно оказался в кадре?