«Цветы? А… Ну, это — лихии. Или королева ночи. Видишь — они раскрыты? Эти цветы закрываются днем и распускаются ночью», — зазвучал в голове смущенный, растерянный голос старшего принца.
Лихия. Королева ночи. Длинные лепестки цветка, действительно, были плотно прижаты друг к другу. День. Королева ночи спит. Только что она собиралась плакать, а сейчас улыбалась, непонятно чему.
«Джен… Ты не понимаешь, — снова ворвались воспоминания в мысли принцессы. — Это был не я. Это была моя тень».
Нет, ну надо же было такое придумать: «Это не я — это моя тень.». Ей вдруг захотелось взять цветок, поднести к лицу, ощутить прохладу мягких черных лепестков. Попросить королеву ночи забрать себе этот ужасный сегодняшний день. Она протянула руку, и…
Джен вскочила, так, будто ее ужалила змея из лабораторий зельеваров. Пальцы прошли сквозь цветок. Девушка ощутила лишь легкое покалывание. Она попробовала еще раз. И еще…
— Медитируем, Ярборро? Скажи мне, о рыжая дева — что ты хочешь от тени цветка? Его нельзя взять в руки, двоечница ты моя. Понимаю — хочется. Но если демон нашу принцессу лишь в теневой ипостаси посещает — что ж ты хочешь? Я бы на твоем месте тихо радовался, что этот рогатый воздыхатель в боевой ипостаси сюда не явился. Ой, с огнем играешь, девочка… Нет, дело, конечно, молодое…
— Заткнись, Чай, — девушка опустилась на стул и закрыла лицо ладонями.
Лорри… Принц демонов не врал. Он говорил правду. Пытался ей что-то объяснить, а она… В конце концов он просто принес ей цветок. Вернее… тень от цветка. Даже Чай знает, что тени демонов живут своей жизнью и бродят по ночам, в тайне от своих хозяев. Чай… Откуда он все знает?
Крыс стоял в позе «ласточка», приподняв заднюю лапку и раскинув в стороны передние. Удерживая таким образом равновесие, и блаженно закатив глаза, опоссум нюхал плотно сжатый бутон лихии:
— Ах, как пахнет. Даже тень пахнет. Но ты можешь не утруждать себя — убогое обоняние мага этого не почувствует. Ну что, Ярборро, оплакиваешь неудавшийся день?
— И все-то ты знаешь…
— Не все, детка. Поэтому и пришел. Рассказывай.
Вообще-то она не собиралась ничего рассказывать — слишком нагло этот шут себя вел. Все получилось как-то… помимо ее воли. Может, ядовитые болотные опоссумы управляют сознанием? Эта мысль пронеслась, когда она уже выложила не только про кинжалы, но и рассказ отца о разговоре с мамой.
— Эмма… вспомнила… Меня?
— Да. Мои кинжалы и тебя. Папа еще рассказывал, что маму укусила змея на занятиях по зельям. У нее, видимо, были галлюцинации, и она их помнит. Но знаешь. Я думаю…