Парень выдернул меня из машины и подвел к стальным дверям в глухой стене достаточно большого двора-колодца. С боку висела некая табличка, но я не успела ее разглядеть, успев только удивиться, что на гладкой поверхности нет ручки, глазка и даже отверстия для ключа. Раздался зуммер, и дверь бесшумно открылась. Мы прошли в широкий пустой коридор с несколькими дверями по сторонам. Остановившись возле одной, коротко стукнув, злючка-колючка распахнул дверь: — Привел, — сказал он, втолкнул меня внутрь и испарился.
Я остановилась на пороге, не решаясь идти дальше.
— Проходите-проходите, не бойтесь. Мы не кусаемся, — раздался чей-то веселый голос.
Я прошла и растеряно остановилась на середине, огляделась, но от волнения ничего толком не разглядела кроме огромного аквариума с причудливыми рыбехами, снующими среди кораллов. Невольно я загляделась.
— Нравится? — раздался тот же голос.
— Ага, — я повернула голову на звук и даже зажмурилась: так мне не понравилось то, что я увидела.
— Видишь, — обладатель веселого голоса, восседающий за массивным ореховым столом, торжествующе кивнул второму, сидящему сбоку и напоминающему скупого рыцаря — такого же высохшего, с впавшими глазами, — А ты все «зачем, зачем, такие деньги…». Кто понимает, тот оценит.
Ага, значит, скупой рыцарь и в жизни скупой.
— Да вы не бойтесь, — продолжал первый, — Вот у Вильгельмины Теодоровны спросите. Она скажет. Мы ведь очень мило общаемся, не так ли?
Я оглянулась. Вилька сидела в огромном, светлой кожи, кресле, сливаясь по цвету с обивкой. Но кроме несвойственной ей бледности, видимых физических повреждений, вроде, не было. Я села рядом и взяла ее за руку. Рука было холодна, как у покойника, я чуть не вскрикнула.
— Ну что ж, надеюсь представляться не нужно? — спросил весельчак.
— Нужно, — ответила я. — Вы кто?
Весельчак посмотрел на скупого и засмеялся.
— Однако ты шутница! Только палку не перегибай, — и так сверкнул глазом, что меня аж передернуло.
Везет мне сегодня на перевертышей: то младенец с глазами убийцы, то убийца-хохмач. Я потерла виски руками.
— Мне не до шуток. Я полдня в УБЭПе на вопросы отвечала. Думаете мне это надо? Если я говорю, что вас не знаю, значит так и есть. Может, конечно, ваши портреты в прессе постоянно мелькают или на телевидении, но я газет не читаю и новости не смотрю. Так что давайте скоренько и по-деловому уладим все дела. Меня зовут Миронова Матильда Сергеевна. Это я на всякий случай, вдруг вы ошиблись. А вас как?
Весельчак моментом стал серьезен. На вид ему было лет сорок, сорок пять. Коренастый, плечистый. Седой стильный ежик на голове. Лицо, что называется, вырубленное топором, хотя и чисто выбритое, могло служить отличной иллюстрацией к книге типа «Бандитский Петербург» или «Я — вор в законе». А самое ужасное на этом лице — какие-то невообразимо светлые стальные глаза.