Даже воспоминания рождали в Кеорсене злость и жажду крови.
— До сих пор меня не отпускает страх, что я мог не успеть… — едва слышно признался он, а уже в следующий миг посмотрел на меня требовательно, с недовольством. — Почему ты не попросила помощи раньше? Луна же была рядом с самого начала!
— Что? Но откуда ты… — Не договорив, я растерянно замолчала.
— Откуда я знаю? — понимающе усмехнулся он. — Я сам приказал ей держаться поблизости. Знал, тебе может понадобиться помощь, и хотел быть уверен, что тебе будет, у кого ее попросить.
Мозаика постепенно складывалась, появлялись объяснения вещам, ранее казавшимся странными. Вот и мотивы Лунары обрели ясность. Только отчего-то я не испытала радости. Получается, маленькая демоница помогала мне лишь по приказу?
— Не хмурься, — улыбнулся Кеорсен, проводя указательным пальцем по моему лбу. — Лу обрадовалась моей просьбе. Она тоже переживала, что мир высших слишком жесток для одной доверчивой полукровки. Пока мы с Реем копали под Совет, Лу оберегала тебя.
— С Реем? — эхом переспросила я. — Он все это время был с тобой?
Кеорсен кивнул.
— Почему ты спрашиваешь? — нахмурился он.
Я не спешила с ответом.
Если Рейшар помогал Кеорсену, выходит, он на нашей стороне, и причин убивать меня у него нет. Но кто же тогда послал мне отравленные розы? И почему имя Рея указали на карточке? Неужели…
Сразу несколько кусочков мозаики сложились и дополнили картину. Но прежде чем делать выводы, хотелось убедиться в верности догадок.
— Я… мне нужно с ним встретиться, — попросила я, заглядывая в глаза Кеорсена. — А потом, обещаю, я расскажу тебе все.
Тучи сгущались. Буря, которую так жаждал Рейшар, набирала силу, крепла день ото дня и теперь была готова обрушиться на его род. Вот только готов ли сам Рей к ее удару? Несмотря на все подозрения, я переживаю за него.
Я помню наши совместные тренировки и игру в снежки, его подначки и шутливые провокации Кеорсена, его лукавые улыбки и горящие золотом глаза. А еще я помню, как он смотрел на меня, ведя в танце под зачарованным снегопадом. В том взгляде не было зла или презрения — лишь затаенная нежность, столь не вяжущаяся с его привычным образом. Глупо отрицать, в глубине души я не верю в виновность Рейшара. Кеорсен, думаю, тоже.
Пообещав выполнить мою просьбу, он ушел допрашивать плененного низшего. Я тоже решила не отсиживаться в покоях и уже хотела было выйти, но вовремя бросила взгляд в ростовое зеркало. Даже закутанная в плащ, я выглядела плачевно. Растрепанные волосы, содранная скула…
Я распахнула тяжелые полы и продолжила изучать собственное отражение. Стянутое с одной руки платье, местами порванное, темные пятна запекшейся крови, проглядывающая в расстегнутый вырез тонкая сорочка. Я выглядела не просто плачевно, а жалко.