— Нет, ну ты только подумай! — ворчала Антонина Семеновна, шагая тяжелой поступью по коридору. — Спит как сурок и ничего не слышит. Раз десять ему ночью звонила, еле утра дождалась.
— Ты бы приехала да разбудила. Или водителя послала.
— Лара, а ты не много от меня хочешь? Я и так почти глаз не сомкнула, лишь под утро немного задремала. Да и водитель мой, не будь дураком, телефон на ночь отключил. Извелась вся!
— Ты глянь, он и в самом деле спит! Эй, Дятлов, давай просыпайся!.. Что это с ним?
— Откуда я знаю? Может, напился? Вроде пустых бутылок из-под спиртного не видать. Вон одна только, из-под минералки, так это я ему посылала. А ну, потряси его!
— Да уж и так трясу. Слушай, да он весь холодный! Может, помер?
— Типун тебе на язык! С чего ему помирать-то?
— Откуда же мне-то знать?! А он, случаем, не хлебнул из твоей бутылки? Той, что ты для Славиной приготовила?
— Она и в самом деле полупуста! Да и на полу откуда-то вода. Неужели свою разлил? Ах ты, дурачок-дурачок! Что же ты натворил-то?! Ведь знал: там снотворное!
— Ты что же, лошадиную дозу в бутылку всыпала?
— Я не хотела, так получилось. Рука дрогнула, я и сыпанула от души. Все, что было. Выливать-то жалко.
— Так разбавила бы!
— Не догадалась. Ну, знаешь, мы все задним-то умом богаты! И потом я же думала, что ей просто дадут хлебнуть из бутылки пару-тройку глотков, и все. Не дураки же они, чтобы полбутылки в нее вливать.
— Тоня, может, он еще жив? Срочно вызывай Сергея Петровича!
— И что я ему скажу? Что мои воспитанники дохнут как мухи?
— Скажешь, что пытался с собой покончить.
— На моей квартире?!
— Тоня, опомнись! Какая она твоя-то?!
— Не могу… что-то у меня с сердцем. Звони сама.
— Сергей Петрович? Доброе утро! Это Лариса Дмитриевна вас беспокоит. С Антониной Семеновной плохо. Да, с сердцем что-то… И не говорите! Такой контингент, что не у всякого педагога сердце выдержит. У нас ведь опять ЧП. Что-то непонятное случилось с еще одним воспитанником… Да, на той же квартире… Нет, не токсикомания. Здесь что-то другое. Похоже на самоубийство. Да, мы вас ждем.
Как же так? Неужели Лера все-таки стала невольной убийцей?.. И как теперь на свете жить? Но она же не могла поступить иначе! Леру вынудили защищаться тем же орудием, что приготовили для ее уничтожения. Она лишь отказалась играть роль жертвы в этой трагедии жизни.
Примчавшийся на зов безотказный Сергей Петрович констатировал факт смерти воспитанника Дятлова.
— Извините, Антонина Семеновна, но я вынужден сообщить в полицию о случившемся.
— Да-да, конечно, Сергей Петрович, — лепетала еле слышно директриса. — Я все понимаю…