Вошла Вея с большим кувшином вина и двумя глиняными кружками.
— Кислятина, наверное, у ребят в стражницкой отобрала. — Она ставит свою добычу на стол и достает еще краюху хлеба и связку копченой колбасы.
— Без закуски эта гадость в рот не полезет.
Понимаю — она просто побоялась оставить меня надолго одну и схватила первое, что подвернулось под руку. В моем крыле замка царит полный бардак, старая прислуга уже ушла, а новую еще не набрали. Теперь же, с уходом Ристана, не знаю кто вообще будет всем этим заниматься.
Наливаю полный стакан вина и выпиваю залпом, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Устало опускаюсь на стул.
— Наливай.
Вея наполняет по новой, и я снова вливаю в себя все до дна. Ничего не чувствую, хотя руки трястись вроде бы перестали. Отхватываю кусок колбасы и набиваю рот хлебом. Сижу с отупелым видом и двигаю, как робот, челюстями.
Веронея, отпив глоток, ставит свой стакан.
— Могу я узнать, что случилось.
— Пей. — Поднимаю на нее мрачный взгляд. — На трезвую голову такое слушать нельзя, не поверишь.
Она выпивает до дна и наливает снова. Я одобрительно киваю.
Нарезались мы быстро. Вея еще быстрее меня, у нее вообще никакого опыта в таких делах.
Через полчаса, заплетающимся языком, я рассказала ей всю историю в первый раз и протрезвела от страха. Веронея сбегала за вином и под еще один кувшин прослушала ту же историю повторно. Третий пошел не так бодро, но мы и без того уже набрались до краев.
Сидим на полу, наверное, после того, как я упала со стула перебрались и поем старую солдатскую песню. Тягучую и тоскливую, как и положено. Вея обнимает меня за плечи и поет, а я лишь подтягиваю окончание припева. Под нами какие-то шкуры, помню, я посрывала их со стен и покидала на плиты.
— Подожди! — Хлебнув еще вина, хватаю ее голову и поворачиваю к себе, на меня опять накатило.
— Представляешь, он меня спрашивает — где его, блин, разлюбезный демон? То, что я чуть жива, его не интересует, то, что меня чуть не утащили в ад по вине этого сраного демона, его, видите ли, не волнует. Он переживает за Варга, а на меня ему насрать.
Веронея смотрит осоловевшими пьяными глазами и бормочет.
— Жаль, меня там не было, я бы за тебя всех этих собак покрошила.
У меня от умиления потекли слезы.
— Вея, ты мой единственный друг. — Прижимаю ее к себе. — Только тебе я могу доверять, ты меня не продашь и не бросишь.
Она вырывается из моих объятий и смешно покачиваясь, кричит.
— Клянусь, Лера, умру за тебя.
— Я знаю. — Опять плачу.
Вея обнимает меня и утирает слезы.
— Не плачь, моя королева, пока у тебя есть я, никто, слышишь никто, не сможет тебя обидеть.