Гобби потянулся к внутреннему карману, достал блокнот и написал:
«Он говорит».
– Требует энергию? – выдохнула я.
«Да. Постоянно», – подтвердил Габриэль.
Начальная форма существования…
Я протянула руку, коснулась сверкающих соединенных магически колец артефакта, и попросила:
– Если у нас все получится, отпусти его.
Гоблин очень странно на меня посмотрел, но все же написал:
«И куда ОНО пойдет?»
– К сердцу Некроса, – как-то сразу догадалась я. И если учесть, что сердце принадлежит дракону, в теле которого сейчас расположен дворец Властителя Хаоса… зная настойчивость оживленных артефактов, от дворца останется… собственно живой дракон. И я поняла, что улыбаюсь. Просто сижу и улыбаюсь, потому что чтобы не произошло на финале Мертвых игр, можно с уверенностью процентов на восемьдесят утверждать, что живыми останутся Гобби и… в будущем дракон, тот самый что когда-то ценой жизни защитил принца Роана.
Поправила майку Габриэля, все остальное заправил и застегнул уже он сам. Вопросительно посмотрел на меня – я продолжала сидеть и улыбаться. Все-таки не каждый день созданный тобой артефакт оживает. У меня вообще этот день был первым в жизни, и оживший артефакт тоже был первым. И это было удивительное чувство создания, светлое и какое-то совершенно волшебное.
Стук в дверь прозвучал неожиданно. В единый миг смазанной тенью ушел в окно Ыгырх, разом исчезнув, я поднялась, вытерла залетевшие после манипуляций с открыванием окна снежинки, и пошла к дверям.
Совершенно напрасно, потому что в следующее мгновение двери осыпались черным пеплом, но пытавшийся проникнуть ко мне маг с неестественно светлыми, совершенно стеклянными глазами, исчез, сметенный волной синего пламени.
Следом на входе возник Гаэр-аш, с исследовательским интересом осмотрел дверной проем, пепел, который раньше был дверью, и сообщил:
– Сейчас заменят.
Я даже знать не хотела, что вот это только что было!
Просто не хотела знать. И когда где-то внутри дома что-то взорвалось, и прозвучал чей-то болезненный хрип, раздавшийся следом, тоже не особо хотела знать, если честно.
Дверь заменили спустя четверть часа, не более. Поставив массивную железную, вместо той, что была до этого. Боевая нежить работала тихо, быстро, бесшумно, и качественно. Почти одновременно с дверью, за окном установили решетку, и та вспыхнула призрачным голубым сиянием, едва была зафиксирована. Призрачно-голубые линии протянулись по стенам, скапливаясь на двери. Я понимала, что все это для моей защиты… но от ощущения тюрьмы отделаться было непросто.
– Глупое ощущение, – ректор вошел в мою комнату, натягивая на ходу перчатки. И отдал распоряжение: – Из комнаты не выходить, никому кроме Норта не открывать, обед тебе принесут сюда.