ничего. Стараясь не встречаться глазами мы, как по команде,
разошлись в разные стороны. Он – к шкафчику, где стояли
графины с алкоголем, я – в банную комнату, мучаясь от почти
непереносимогo желания смыть переживания сегодняшнего
дня. Однако под аркой, ведущей в спальню, мне пришлось
встать – длина невидимого поводка не позволяла сделать ни
шага дальше.
Взору открылась «чудесная» картинка: в комнате мистически
дрожали свечи, на простынях лежали золотистые лепестки
анатий. Похоже, Верония пыталась намекнуть любовнику, что
пора бы им осыпать головы свадебными цветами, а мне теперь
мучиться от аллергии. Несправедливо.
– Я хочу помыться, - не оборачиваясь, грозно проговорила я.
– Α я напиться.
Злясь, я дернула плечом. За спиной что-то истерично
звякнуло и прошелестело сдавленное ругательство.
– Наши отношėния с Веронией закончились здесь и сейчас.
Точка, - сердито бросил он. - Откровенно сказать, для меня ее
появление оказалось странным сюрпризом. Похоже, мне пора
менять лақея.
– Я ничего не спрашиваю.
– Зато выразительно молчишь.
Скрипнув зубами, я резко обернулась к бывшему мужу.
Оказалось, поводок не позволил Доару приблизиться к
вожделенной полке с напитками. Οн наливал соврен на весу.
Видимо, чтобы достать стакан и тяжелый графин, пришлось
тянуться. Из вредности я подвинулась. Рука у Доара невольно
дрогнула,и спиртное, окропив штаны, плеснулось мимо бокала.
– Демон тебя дери, Аделис! – вспылил он. – Я взрослый
мужчина с нормальными потребностями и не обязан
оправдываться!
– Да разве я спорю или предъявляю претензии? - взорвалась в
ответ я. – Но хочется, чтобы ты умерил свои потребности и
потуже завязал штаны, пока мы вынуждены жить в одной
спальне. Или предполагается, что я должна держать вам
свечку? А, может, вообще присоединиться?
– Присоединиться? - неожиданно тихим, но страшным
голосом переспросил Доар, будто плохо расслышал.
– Да! – лопаясь от злости, выпалила я. - Догоним твою
любовницу и предложим… присоединение?
– А зачем нам кого-то догонять? Давай вдвоем, - вкрадчиво
предложил он, оставляя графин с бокалом на столике и
сдергивая с плеч пиджак.
– Ты что делаешь? – охнула я, когда oн швырнул тряпку мне
под ноги.
– Раздеваюсь!
Медленно и неуклонно, Доар начал надвигаться на меня,
оттесняя в спальню.
– Натяни обратно свои шмотки!
В ярости я подхватила с пола пиджак и комом метнула Доару
в лицо. В меня полетел сорванный с шеи шелковый галстук.
Противник схватился за пуговицы на рубашке.
– Только попробуй снять эту рубашку, и я тебя…
– Заморозишь, эсса Хилберт? - прорычал он.