Еникеева не знала, что будет дальше. Но она больше ничего не боялась. Язык пощипывала знакомая горечь его одеколона, и ей казалось, что поцелуй Веспера, наверное, должен быть примерно таким же на вкус — горьковатым и пряным. С небольшой холодинкой и с легким привкусом свежести — точно как медленно тающие сейчас на его лице и на воротнике пальто первые в этом году кружевные снежинки.
— Ж-жива? — С надеждой в голосе выдохнул ее шеф.
И девушка заметила, что на его глаза навернулись слезы.
— Жива. — Кивнула она сразу несколько раз в подтверждение своих слов.
Теперь Маруся видела, что его глаза были голубовато-серыми. Или синими? Или голубыми? Голова закружилась от такого близкого и терпкого запаха мужчины, а ноги ослабли: она буквально тонула в его взгляде, как в океане, хотя он был больше похож скорее на небо — безбрежное, прозрачное, высокое.
И совершенно не понимая, что же такое с ней творится, девушка крепко впилась в его локти своими пальцами — чтобы, внезапно потеряв равновесие, не упасть. Сама от себя такой вольности не ожидала. Но это было уже не важно, ведь Веспер резко привлек ее к себе и, почти сминая в охапку, обнял.
Сильно, крепко, больно. Она услышала вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, и робко сплела руки на его спине. Мгновение, и Веспер, словно опомнившись, отстранился.
— Где она?
Еникеева сглотнула. Она не верила, что, глядя на этого мужчину, можно еще и разговаривать. Ее жгло изнутри, окатывало льдом и парализовывало животным страхом одновременно. Черт подери, она только что обнимала самого мэтра! И теперь не знала, как не выдать ему своих эмоций.
— Там. — Выдавила девушка. — Сказали ждать.
От холодных снежинок с его пальто у нее щипало кожу на щеке.
— А… А… — Ему не хватало воздуха. — Он…Он-на… Она…
Веспер зажмурился, как от зубной боли.
— Спокойно. — Забыв о приличии, Маруся подошла к нему вплотную, положила ладони на предплечья и погладила. — Как только что-то станет известно, к нам выйдут. Если хотите, могу еще раз спросить у дежурной сестры.
Мэтр закивал. Кажется, он был настолько встревожен, что с трудом сфокусировал на ней свой взгляд. Еникеева усадила его на одну из скамеечек, позвала медсестру и принесла Весперу воды. Пока мужчина, внимательно слушая медика, сжимал рукой стакан, Марусе казалось, что вот-вот стекло пойдет трещинами: его пальцы почти добела в него впивались.
— Кем вы приходитесь больной? — Дежурный вопрос, который можно было и пропустить мимо ушей.
— Я ее сын. — Даже не взглянув на подчиненную, выдохнул Веспер.
Дальше Маруся уже ничего не слышала. Опустила взгляд в пол: ее же это не касается, правда?