— Давно я тебя не видел, — заметил Джеки. — Ты решил от всех спрятаться?
— Вроде того, — ответил Джейсон. Болтать понапрасну ему не хотелось.
— Послезавтра комиссар отправит людей на чистку окраин от банд, что помогали Стрелкам. Кровищи будет — ого-го. Но ты уже отвоевался, да?
— Отпуск есть отпуск.
— Мне бы его сейчас. Хочу, наконец, дома с женой время спокойно провести. С детьми посидеть. Ну, сам знаешь, понять, зачем я вообще снаружи торчу и ежедневно подставляю задницу под пули.
— Отдашь детей полиции? — сразу перешёл к делу Клэй. Джеки покачал головой.
— Нет уж, пусть лучше пашут на Синдикат. Потомственными копами они не станут.
Клэй откинулся на сиденье, наблюдая за проносящимися перед глазами лампами. Лифт пролетал этажи, приближаясь к заветному тридцать третьему, на котором жили патрульные. Машина слегка порыкивала, и Клэй наслаждался этим. Работающие двигатели всегда успокаивали нервы.
— Ты знаешь, что если отдашь их на службу, годам к тридцати они очень высоко заберутся. Почти до уровня комиссара.
— До тридцати ещё нужно дожить, Клэй, — отчеканил водитель. — С них требовать будут как с офицеров Синдиката. Пусть лучше они вообще не пойдут на отбор, чем отсеятся где-то по пути.
Помолчав, Джеки добавил:
— Копов никто не любит. Мы сами себя не любим.
С этим Клэю трудно было не согласиться.
Лифт остановился у массивных дверей, что со скрипом разошлись. Джеки вывел машину на улицу.
— Тебе куда?
— Пересечение Восьмой и Двенадцатой. Дальше я сам.
Двухэтажные жилые здания белого цвета рядами теснились вдоль проезжей части. Джеки довёз Клэя до места назначения, козырнул и уехал по своим делам. Джейсон устало потёр глаза, вытащил из кармана ключи и поднялся на второй этаж.
Дверь в его квартиру была открыта. Клэй насторожился. Алисия ещё на работе, это он знал точно. Никого другого он домой не впускал.
Приглядевшись, Клэй рассмотрел на замке царапины. Работал умелый взломщик, но слегка нервный — руки тряслись.
Как назло, пистолет остался у оружейника. Без ствола Клэй чувствовал себя голым. Но это не война, а даже на войне он не боялся. Стиснув зубы и кулаки, Клэй толкнул дверь. За столом посреди комнаты его ждал мужчина в красном мундире Королевской гвардии. Обильные и чёрные, как смоль волосы, узкое, сухое лицо, густые усы и бакенбарды — и маленькие, хитрые глазки, которых Клэй не видел десять лет.
— Неужели ко мне пожаловал сам маршал Синдиката? — присвистнул Клэй.
Из-под усов полезла белозубая улыбка. Глаза Максимилиана Штрауда засветились елеем:
— Клэй, бледноволосый ты сукин сын, я уже устал тебя ждать, — откинувшись на спинку стула, маршал потянулся и зевнул. Из-под стола выглянули ноги в высоких солдатских сапогах. — Ну что встал, как истукан? Угощай, давай, гостя!