— Что она кричала вам, мистер Грифитс? Не правда ли, вы помните эти слова? Что она кричала? Скажите нам! Не можете? Вам страшно? А ей? Ей было страшно? Отвечайте!
Он не ответил. Даже самому себе он никогда не решался повторить эти слова. Ее последние слова… Не ненависть… Не проклятие… Если бы было так… Если бы… А сейчас… Сейчас закончится его жизнь… Что ждёт его там, по ту сторону? Ещё несколько минут назад он был уверен в ответе, ведь ему всё рассказали, объяснили… Ему обещали. Опять обещали. И он снова — поверил. И снова — напрасно. Окончательное понимание этого вспышкой озарило измученный мозг, опалило выжженную душу. Напрасно. Обман. Ложь. Лицемерие. Везде. На его лицо медленно опустился черный матерчатый глухой шлем.
Тьма. Вокруг сгустилась грозная тишина, вот, сейчас, сейчас… Из всех чувств у него остался только до предела обострившийся слух. Дыхание застывшего возле него тюремщика, он останется рядом до последнего мгновения, до знака Сандерса, ''коптильщика''. От дверей, где неподвижно стоят остальные, не доносится ничего. Нет, вот кто-то переступил с места на место, не может выдержать напряжения. Тихий шепот, молитва Мак-Миллана… Узник пытается вслушиваться, старается вернуть торжественный настрой, с которым он пять минут назад вышел из своей камеры… Нет… Нет… Нет… Его неудержимо уносит набирающий силу поток и слова преподобного затихают вдали обессилевшим зовом. Ведь теперь это — только слова, черный шлем закрыл от узника глаза священника, где он мог найти опору и поддержку. Тьма. И мысли… И воспоминания, которые властно прорвали все заслоны. Имена… Имя… Лицо… Тихий шепот… Роберта… Роберта… Я… Ты… Только мы с тобой знаем, что произошло, только ты можешь судить меня. Только ты… Не люди… Не закон… Не Бог… Эта мысль потрясла его своей страшной, обнаженной простотой. Только Роберта знает правду, никто более. Только она имеет право осудить его. Но она мертва… Мертва… Губы изогнула горькая усмешка, сейчас будет мертв и он. Негромкий скрежет, два оборота ключа — Сандерс открыл замок, запирающий контактный рубильник.
Закрыть глаза. Зачем, ведь и так ничего не видно, плотная черная материя непроницаема… Дыхание жаром скапливается под ней, лицо сразу покрывается капельками пота. Яркий режущий свет снаружи, холод… Тьма и душное тепло внутри, с каждым выдохом становится все жарче, невыносимее. Как хочется сорвать с головы шлем, вдохнуть свежего знобящего воздуха, хоть один ещё раз вынырнуть к свету, к людям… Вынырнуть… Он тонет, тонет… И никто не поможет ему, никто не протянет руку помощи. Он один… Как она… Роберта… Как она хотела жить… Как отчаянно хотела сделать хотя бы один вдох… Ее руки… Как они тянулись к нему… Как он хочет сейчас протянуть свои руки к ним, молча стоящим всего в четырех шагах… Они молча смотрят, как он умирает, а спустя несколько минут — развернутся и уйдут, каждый своей дорогой. Как это похоже на произошедшее тогда, как это справедливо… Справедливо? В темной духоте кто-то тихо произнес — да, Клайд. Это справедливо. Теперь, когда осталось жить несколько мгновений, ты понял? И еле слышный шепот — да. Теперь я готов.