Медленно встаю из-за стола. Лигет идет первым и мне хорошо видно его лицо, оно может сказать очень многое. На нем должно быть отражение реакции Гилберта на доклад о нашем разговоре. Ну и каково оно, это отражение? Лигет спокоен, враждебности не излучает. Но и только. Будет выдерживать нейтралитет, меня не поддержит, пока не убедится в благожелательности Гилберта. Мысли проносятся одна за другой, наперегонки с приближающейся троицей. Роберта вскидывает на меня испуганные глаза, ничего, переживём и это. Прикрываю веки и коротко киваю — работай! Все хорошо. Берт, только держи себя в руках, прошу. И последняя мысль перед тем, как они вошли — кто я? Остаться прежним в их глазах и тихо существовать дальше, вежливо презираемым ничтожеством? Или — поднять голову, быть собой? Роберта так смотрит… В ее глазах страх… И вера. Вера в меня, что не подведу, не обману. Она так смотрит… Остаться прежним? Перемениться? Я ведь уже все решил. Просто сейчас надо делать первый шаг длинного пути, необратимый шаг. После него отыграть назад — не выйдет. Мысли прочь, они уже тут.
— Ну, здравствуйте, дорогой племянник! — дядюшкин баритон, казалось, заполнил собой всю комнату.
Обмениваемся рукопожатием, отмечаю, что оно вполне дружеское. Хорошо. Гилберт руки не протягивает, останавливается поодаль, наособицу. Вот и они. Отец и сын. Глаза у обоих — серые, с холодком. Только у старшего они уже выцвели, стали прозрачными — и оттого с налетом благодушия. У Гилберта — глубокий насыщенный цвет стали, никакой мягкости. Острота, ирония, жесткая непреклонность. Впечатление усиливают острый подбородок, слегка впалые щеки и плотно сжатые губы. Светло-серый костюм, кремовая рубашка, безукоризненно повязанный галстук, прическа волосок к волоску. Мысленно хмыкнул, покосившись на свой пиджак, кривовато висящий на спинке стула, на свои руки и закатанные до локтей рукава. А, еще рубашка расстегнута на две пуговицы, галстук же вообще упрятан во внутренний карман пиджака, не люблю их…
— Добрый день, мистер Грифитс!
Лигет занимает позицию на равном удалении от всех, лицо подчеркнуто внимательное. Ко всем. На всякий случай. Дорого бы дал, чтобы узнать, что Лигет сказал Гилберту и что услышал в ответ.
— Добрый день, сэр.
Возвращаю приветствие дяде и киваю Гилберту, Лигет получает самую нейтральную улыбку, не будем подставлять беднягу. Гилберт на кивок не реагирует. Присаживаюсь на краешек стола и спокойно жду продолжения. Молча. Что-то промелькнуло в глазах двоюродного брата, удивленное. Конечно, я же тебя скопировал сейчас, родственничек, узнал повадку? Умница. Нет, он хорош, крепкого замеса парень. Начинает нравиться. Молчание затягивается и я не проявляю ни малейшего нетерпения или неловкости. Ко мне пришли — начинайте. Дядя намек понял, улыбнулся, оглядев всех нас.