— Что же вы сделали?
— Я возвратился в Смис-стрит, полагая, что с этим делом уже покончено… Мне тяжело было при мысли, что может быть, из шайки Санта-Лукки следили за мной, и я принес смерть хозяину! Я был уверен, что мистера Норскотта убили именно те люди, про которых он говорил, и я решил повидаться с мистером Бертоном. Но тут я вспомнил, что он собирался в «Аштон»… Раздумывая о гибели хозяина, я решил, что на мне лежит обязанность найти убийцу…
В голосе Мильфорда послышалось рыдание, но он спокойно вытер рукой глаза.
Как мог Прадо, один из отъявленных негодяев Южной Америки, внушить к себе такую привязанность — это оставалось для меня загадкой.
— У меня было всего только две приметы, — продолжал Мильфорд, справившись со своим волнением. — Я знал, что убийца иностранец, и догадывался, что он находится где-то поблизости. Мистер Норскотт был не из тех людей, что дадут убить себя без сопротивления. Кроме того, я слышал, как в толпе говорили о кровавых пятнах на лестнице… Однако, мне было известно, что в том квартале много домов, куда впустят человека без всяких расспросов, если он хорошо заплатит… И только счастливый случай, сэр, ничто иное, как счастливый случай навел меня на правильный след! Целых три дня я рыскал по всем окрестностям, но ничего не узнал нового, кроме того, что уже знала полиция! Вчера вечером я купил газету у мальчишки-газетчика, и мне сразу бросилось в глаза известие об аресте мистера Бертона… Я до того был расстроен, что зашел в трактир выпить рюмку коньяка, и все думал о происшедшем… В это время в трактир вошли двое, сели неподалеку от меня и начали толковать… Когда я вслушался в их разговор, меня словно обухом по голове хватило…
— О чем они говорили? — спросил судья.
— Один из них, сэр, говорил другому о каком-то квартиранте, который лежит у него больной. Его ранили на улице, но он якобы не хочет поднимать шума, раз тот платит… Я сразу понял, что речь идет об убийце моего хозяина, я прикрылся газетой, а затем, когда они ушли, двинулся за ними следом… Вскоре они расстались, и я пошел уже за тем, кто мне был нужен, но он прошел всю улицу до Шадуэли и завернул в полуразрушенное здание, похожее на развалины…
— И вы повернули обратно?
— Да, сэр! Я решил, что идти одному в этот дом не стоит: надо было найти кого-нибудь, кто мог бы, в случае чего, быть свидетелем. Тут я вспомнил, что в гостинице кто-то упоминал учителя Мэрилля и я решил разыскать его…
— Ист-Энде все до одного, по-моему, знают учителя Мэрилля! — перебил Мильфорда судья.
— Да, это верно! Даже в такой поздний час я сразу узнал, где он живет и пришел к нему. Я сказал, что дело идет о спасении, о жизни и смерти, и передал всю историю от начала до конца. Учитель задал мне только несколько вопросов, из которых понял, что я говорю правду, и тот час же пошел со мною. По пути он постучал в один дом, где уже спали, оттуда вскоре вышел доктор Роббинс. Учитель рассказал ему в чем дело и он тотчас же оделся и пошел с нами… Часы пробили половину второго, когда мы дошли до нужного нам здания, и доктор долго стучался, пока не вышел человек, которого я проследил. Он был еще пьян и слегка высунул голову, но доктор широко распахнул дверь и убрал пьяного с дороги, схватив за плечо.