— Он еще жив? — спросил судья. — Или умер?
— Нет, сэр! Как только он поставил свою подпись, ему опять стало хуже. Доктор вызвал к нему сиделку, которой сказал, что раненный при смерти, после чего мы все трое поехали сюда на извозчике…
Наступило короткое молчание.
Судья записал что-то в книгу, потом поднял голову и сказал:
— Благодарю вас, Мильфорд за прекрасное показание! Ваше поведение во время всех происшествий было исполнено благоразумия и большого мужества!
Я слушал с напряженным вниманием показания Мильфорда! Они были так ясны и убедительны для каждого, что я мог надеяться на скорое освобождение. Какого бы мнения не была полиция относительно моего поведения, считать меня убийцей она уже не могла!
Но когда Мильфорд кончил, меня охватило лихорадочно-возбужденное состояние, и мысли мои занялись другим, более важным для меня вопросом!
С того момента, когда Гордон шепнул мне, что в суде нет ни Марчии, ни Билли, душу мою стало давить тяжелое беспокойство. И теперь, когда мой интерес к словам Мильфорда ослабел, все мои прежние опасения относительно Марчии охватили меня с удвоенной силой.
Я уже думал не о себе, и медленно обвел взглядом весь зал, чтобы убедиться в справедливости слов Гордона…
Все, даже персонажи, игравшие совсем ничтожную роль в этой истории, придуманной Норскоттом, были в сборе, что бы посмотреть на последнее действие! Да, все, за исключением Марчии и Билли, а также Сангетта!
Последнее обстоятельство особенно поразило меня! Я чуял, что готовится что-то недоброе, какая-то ужасная затея, в которой Марчиа, Билли и Сангетт были спутаны в один клубок…
Эти страшные мысли до того овладели мной, что я готов был вскочить с места и рвануться к дверям, но… я знал, что это невозможно!
Я с трудом сдерживал себя, мучительно ожидая конца судебного заседания: Мне казалось, что оно продолжается целую вечность, хотя на самом деле все длилось не более четверти часа или немного больше!
Наконец, судья наклоняясь через стол, обратился к председателю обвинения со словами:
— Вы все еще настаиваете на дальнейшем задержании Джона Бертона?
По залу пронесся сдержанный гул.
— От имени полицейских властей, — заявил председатель полиции, поднявшись с места, — я готов снять с мистера Бертона обвинение в убийстве.
— Браво! — послышался серебристый голос в конце зала, и вслед за ним со всех сторон раздались аплодисменты.
Этот энтузиазм был, очевидно, результатом нервного напряжения, царившего в зале до этого момента.
Однако, судья не преминул с должной строгостью отнестись к этому бурному проявлению всеобщего одобрения.