Голова закружилась от такой резкой смены положения тела и я снова откинулась на мягкое сидение, посмотрев на засыпающую на месте водителя подругу.
— Едем в «Яйцо». Чего ты сразу не сказала про мужичка… — сонно пробормотала она, а затем, немного скривившись, спросила: — У тебя нет прав, но я знаю, что ты умеешь водить машину… Может ты сядешь за руль, а? Я пила больше тебя и имею право на отдых!
Черт, это звучало как вызов!
Не говоря больше ни слова, я вылезла из машины и перешла на водительское сидение по улице, передвигаясь очень медленно и опираясь на авто, как на поручень, пока Таня перелезла на мое кресло внутри.
Едва подруге папа купил машину, как та принялась обучать нас, ее верных подруг, основам вождения, дабы не она была всегда на вечеринках единственным-трезвым-как-стеклышко-человеком. Так что теперь, окончательно потеряв связь с мозгами, я с удовольствием села на водительское сидение и медленно, словно черепаха во время забега, поплелась к намеченному бару.
Понятия не имею, что за волшебное вино купила подруга, но я уже ощущала себя, как пятнадцатилетняя девочка, которая сбежала ночью от родителей и ей срочно нужно провернуть что-то очень крутое и… очень-очень глупо-запретное.
Добрались мы, когда уже почти рассвело, так как оказалось называлось заведение не Яйцо», а «Желток», но, слава Богу, чертов бар работал круглосуточно. Второй проблемой стал беспробудный сон Тани, несмотря на орущую в салоне музыку.
Спустя двадцать минут тщетных попыток привести ее чувство, плюнула и пошла внутрь сама, зная, что подобного порыва в моей жизни никогда больше не повторится.
Интерьер в середине был…желтым. Пожалуй это все, что мне удалось отметить в моем сонно-пьяном состоянии. Да, я понимала, что едва стою на ногах, но это почему-то не останавливало, а только прибавляло энтузиазма. Ведь со мной такое происходило впервые в жизни!
— Вина! — плюхнувшись на деревянную стойку, громко попросила я бармена и положила на стол сто рублей, позаимствованных из портмоне Тани.
— Простите, но самое дешевое вино в нашем заведении за сто грамм стоит пятьсот рублей, — спокойно сказал мне мужчина, едва глянув на смятую купюру.
На голую талию внезапно легла чья-то теплая ладонь, заставляя вытянуться как струна и в мгновение ока протрезветь. В голове уже всплыли картинки с первым наказанием в доме Роберта и я перепугано обернулась, но облегченно выдохнула, увидев там недавнего знакомого Павла.
— Бокал самого лучшего вина даме! — весело подмигнув мне, сказал парень бармену, протянув тому пятитысячную купюру, даже не пытаясь забрать сдачу. Сколько же они, работники, получают у Роберта, если могут так разбрасываться деньгами?! Пока я задавалась этим вопросом, Павел, прокрутив меня на барном стуле к себе лицом, тихо прошептал, немного наклоняясь в мою сторону: — Я знал, что ты придешь… Это было написано у тебя на лице и поэтому я все еще тут. Я сразу понял, что у нас все взаимно.