— Давай, мышка… ну… давай же… кончи для меня… — прохрипел он мне в самые губы и эти слова подействовали сильнее, чем самый мощнейший возбудитель, доведя меня в минуту до точки кипения, а уже от следующего толчка я бурно кончила, как никогда в жизни.
Толчок и Роберт сам взрывается во мне с хриплым стоном и сдержанным сквозь зубы ругательством, подозреваю из-за того, как сократилось мое лоно… Его мокрый лоб ударился о мой, обдавая горячим воздухом и приятным мужским ароматом. Нет, эти были все же не духи… Это был его естественный мужской запах. Мой личный афродизиак.
Тело вмиг обмякло, все мышцы внутри заныли и внезапная слабость окатила с ног до головы. Роберт просек это сразу, моментально вышел из меня и подхватил на руки.
Аккуратно уложив меня на диван и прикрыв наготу пиджаком, он прошептал:
— Завтра твоей подруге доставят такое же платье.
Мне нужно было заставить себя подумать, почему он не выпорол меня или не наказал отсутствием оргазма, а наоборот — подарил самую мощную разрядку из всех возможных? Но не хотелось искать ответы на вопросы, которые априори принесут только боль.
— Ты просто пойдешь на работу, будто ничего не происходит? — осторожно спросила меня подпирающая дверной косяк Таня и отчаянно потерла складку между бровей, которая никак не хотела расправляться. Ее обеспокоенное лицо перестало меня раздражать еще ночью, когда меня вернули домой, но сейчас, к и так не свойственной ей гамме эмоций, добавилась еще и паника. — Почему ты не можешь нормально объяснить, чего этот Шаворский от тебя хочет? Знаешь, а про него рассказывают ужасные вещи… — больше в голосе подруги не было злости, раздражения и даже ненависти, она говорила со мной аккуратно, обходительно, боязливо, словно я была смертельно больна и мне осталось жить пару дней, а посему девушка просто не хотела меня тревожить «земными проблемами». — Знаешь, сразу после твоего возвращения домой в одной мужской рубашке на голое тело мне привезли новенькое платье «Gucci»… НОВЕНЬКОЕ! Я, конечно, ни на что не намекаю, но…
— Вот и не намекай… — резко повернувшись от зеркала к подруге, грубо выкрикнула я ей, а затем смутилась и извиняющимся голосом прошептала: — Прости, Танюша… Но я не могу сейчас об этом говорить… Мне жаль, что тебя лишили прав, но я сделала все, что могла, чтобы избежать этого.
— Плевать. Давно было пора нанять водителя… — отмахнулась она и снова удивленно посмотрела прямо в глаза, словно хотела что-то услышать и ей казалось странным, что я сама не понимаю, что именно. — И все же, ты едешь сейчас…