Удивительно даже, что старый моралист поступился принципами и сам поделился с ним ее личной информацией, которой не вправе вот так распоряжаться. Но Кайло уже придумал свою версию: он скажет потом Рей, что сам подсмотрел ее номер в телефоне Люка.
И как он сам сразу не додумался? Наверное, нужно было больше думать головой.
Единственное, чем он расплатился за такой щедрый подарок судьбы, — это выслушал все подколы Люка на тему его затянувшегося одиночества.
Те два дня, что проходят до ее очередного визита, Кайло пребывает в приподнятом настроении. Он в кои-то веки мало-мальски вежлив с Хаксом по телефону: ему некогда придумывать, как бы ненароком выбесить того, — он обдумывает, когда и что написать. И он выбирается на ужин с матерью, правда, с тем условием, что к ним не присоединится ее жених.
За ужином он едва не ляпает, что придет на свадьбу не один, но вовремя себя одергивает: столько всего может пойти не так, и он до сих пор не исключил того, что у Рей кто-то есть…
В долгожданный день Рей приходит чуть загодя. Минут за пятнадцать до начала ее занятия, и, поскольку Люк еще не появился, Кайло сам ей открывает и впускает внутрь. Он глухо здоровается, наблюдая, как она с едва наметившейся улыбкой приветствует его, не встречаясь с ним взглядом.
На улице льет дождь, и у входа в мастерскую Рей скидывает с себя дождевик и вешает его на крючок. На ней все те же ботинки, джинсы и клетчатая рубашка, под которой, — он знает наверняка, — белая хлопковая майка. Но сегодня она вряд ли разденется до нее: погода пасмурная, а в мастерской прохладно.
Кайло так и не отходит обратно к своему рабочему месту. Он не планировал, что сегодня у них будет несколько минут наедине. Сегодня он надеялся просто понаблюдать за ней, а еще Люк обещался между делом расспросить ее, есть ли у нее кто-нибудь. И уже вечером Кайло должен был решиться ей написать.
Но все идет не по плану. Люка нет, а Рей все суетится, расправляя для просушки дождевик, и никак не уйдет в другой конец мастерской, оккупированный ею и Люком.
— Твои ботинки промокли, — замечает он вслух первое, что видит. Кожа — не лучший выбор для таких ливней.
Рей рассеянно смотрит на них. Они намокли и потемнели. Должно быть, в каждом у нее по луже.
— Боялась опоздать и не нашла сапоги.
— Ты пешком добираешься?
Как же он рад, что есть хоть какая-то зацепка для разговора. А то происходящее выглядело бы совсем нелепо. Он засовывает руки в карманы джинсов, не зная, куда их деть, а еще, чтобы не выглядеть глупо.
Рей кивает, чуточку расслабляется и теперь поднимает на него взгляд. В мастерской очень светло, — включено все освещение, — и он может заметить, что у нее глаза вовсе не карие, как ему казалось, а ореховые. Даже с прозеленью. Как мшистая древесина.