…Бабушка довольна поездкой. Она давно не бывала на таких экскурсиях, где не нужно никого спасать, вызволять из беды. Боюсь, очень боюсь: впереди у нее новая беда… Приготовил бабушке постель, накормил — это мое любимое дежурство по дому. Она легла. Долго не могла уснуть. Вздыхала…
— Удивительно милая девушка, — сказала вдруг. — Милая и светлая… Ты рассказал ей, что ждет нас? Или я сама должна это сделать? Ты начал забывать о моем возрасте. В конце концов, имею я право устать от вас всех? Или меня сделали из железа?… Бог мой!..
…Ночью — сон. Тот же шлюз. Те же башни с каравеллами по верху. И то же движение к черной грозовой туче… Тьма вокруг.
И во мне…
…И снова обыск у тетки — жесткий, грубый, быстрый. Без хозяйки дома. Подняли бабушку, Ефимовну, еще старуху — гостью из Перхушково. Баба в штатском приказала:
— Снять все с себя! Всё–ё–ё! Понятно?!..
Сняли. Баба шмонала, пока четверо оперов перетряхивали книги, рылись в белье…
— Где письма?! Письма где?!..
Не найдя ничего, ушли, обозленно громыхая дверьми и зло матерясь. Что ищут? Зачем? Все давно отобрали… Обыск случился за сутки до поездки по каналу. Бабушка успокоила старух и дождалась Катерины. Я же пребывал в туманах. За туманами у тетки не был. А после канала поздно было: той ночью меня взяли…
…Что ж они тетку–то мучают? Мало им слепоты ее, отторжения от театра? Или мало терзаний, о которых поминать нельзя? Как–то за пару недель до этого шмона «забежала» Давыдова. Это — в случайный–то теткин приезд в Москву, когда она одну только Ефимовну предупреждала, что будет, и в котором часу! И — на тебе — явилась мадам вовремя, «забежала ненароком!»:
— Не дома ли?…
— Дома! Знаете, что дома, — сказала смело Ефимовна. — Неужели не стыдно вам, Вера Александровна?
— За что же стыдно–то, Василиса Ефимовна?! За что стыдно?!
— Знаете, за что.
— Ничего я не знаю! И что все вы хотите от меня? Скажите, что?!
— Ничего не хотим. Захотели бы — сами бы к вам пришли…
— Вера Александровна, — вмешалась вошедшая в переднюю тетка. — Ефимовна — человек без zirlich–manirlich. Ей непонятно: как можно приходить в дом к обманутым людям? К тем, кого предали?! Это подло!
— Кого же я обманула? И кого же я предала? И в чем? В том, что не сказала сразу, о чем меня спрашивали, когда с гастролей из Финляндии вернулась? Так ведь о том всех спрашивают… И меня вот спросили…
…Действительно… Всех… Только разве дело в том, что и о чём спрашивали Давыдову? Не следовало ей доверяться. Все непросто, что связано с Финляндией, с финнами… Ох, как непросто… С Давыдовой…
Читатель — Внимание! Один из примеров редактирования 1–го издания романа! Здесь иерусалимский Цензорвзломщик Леванид Юниверг — специалист–эксперт по русскому мату — предупреждает и поучает Страну и Народ: