— И правда, уродство, — сказала Мичо, загружая другой вариант. — Бессмысленно, расточительно и жестоко.
Бертольд вздохнул. Когда они только поженились, Мичо до безумия была влюблена и в него, и в Надю. Они разделяли с ней страсть, теперь переросшую в близость, которую она ценила больше, чем секс. Доверие, позволявшее ей говорить всё, что думает. Услышать горькую правду, сказанную её собственным голосом.
— Если мы собираемся этим заняться, мне придётся кое-что сделать, такое, что мне не нравится.
— Знали ведь, на что шли, разве нет?
— Не знали деталей.
— Всё так плохо?
В ответ она сбросила параметры на тактическом мониторе. Теперь появились новые, которых не было прежде — покрыть шестьдесят процентов и не потерять ничего. Припасы для пяти станций с самым большим риском коллапса и возможность удерживать Марко подальше от Япета. Контроль доступа к Ганимеду, по меньшей мере на несколько недель. Бертольд всё больше хмурился, разбираясь с тем, что сделала Мичо и каким образом. И вздохнул, когда понял.
— Это утопия, — сказал он.
— Нет, соглашение. Два врага готовы его соблюдать до тех пор, пока совпадают их интересы.
— Так ты подставляешь себя Палачу станции Андерсон.
— Ну да. Это так. Но я знаю, что он из себя представляет. Я не повторю ошибки, не доверюсь ему. Он попытается нас использовать — если сможет. С моей стороны глупо не отплатить ему тем же. Если бы Марко на нас не нацелился, всё было бы по-другому, но он охотится за нашими кораблями.
— Задета его гордость, са са?
— Всё, что нам нужно — чтобы Объединённый флот согласился не палить в нас, а мы по нему, и это откроет нам зону, куда Марко нет доступа. Безопасную гавань.
— Безопасность означает забиться под крыло Джонсона. И ждать, когда он обратит оружие в нашу сторону.
— Я знаю, — сказала Мичо. — А время Джонсона ещё придёт. И тогда нас там не будет.
— План паршивый, капитан.
Но голос Бертольда звучал мягко. Он уже понял.
— Всё так. Это лучший план из плохих.
Он вздохнул.
— Да.
— Что ж, — сказала она. — Попробуем действовать методом Марко.
— Не думаю, что получится, — сказал Бертольд.
— Я тоже.
— А как насчёт станций и кораблей, которые мы снабжаем? На многих наверняка есть орудия. Есть охрана.
— Оставить без помощи, если не станут драться и умирать за нас? — спросила Мичо. — Пусть мрут от голода, если откажутся? Я не говорю «нет», я тебя спрашиваю. Что хуже — требовать от людей стать солдатами ради нас, или торговаться с Фредом мать его Джонсоном?
Бертольд прижал ладонь ко лбу.
— У этой монеты нет третьей стороны?
— Умереть с честью? — предложила Мичо.