— Ломать — не строить, — сказал Холден.
— Это уж точно, — сказала Наоми, по-астерски подняв кулак в знак согласия. — И эти секции для замены...
— Есть проблемы?
Ответила Сандра Ип. Звук незнакомого голоса немного раздражал.
— Они из углесиликата. Прямо-таки произведение искусства. Идущий по касательной снаряд ОТО от них отскакивает.
Едва различимые оборонительные нотки в голосе дали Холлдену понять, что тема всплывает уже не в первый раз.
— Пока что отскакивает, — сказала Наоми.
Холден переключил микрофон только на канал команды «Росинанта», но продолжал слышать всех остальных.
— Ну что, только по-семейному? Что за дела с новыми панелями?
— Да ничего такого, — ответила Наоми. — Они отличные. Всё в точности, как о них и говорят. Но через пять лет или через десять?..
— Они быстро изнашиваются?
— Ну, в том-то и дело, — протянул Алекс. — Пока что нет ни одной старше десяти лет. С появлением протомолекулы ученые получили грандиозный пинок под зад. Напридумывали кучу новых игрушек. Как эти тонкие панели. Теоретически, они должны быть прочными, как настоящие. А на практике... на практике они испытываются на нас. Я кучу времени уговаривал «Роси», что их вес правильный. Теперь им придется управлять по-другому.
Холден скрестил руки на груди. Над его головой лапа меха переместила новую секцию корпуса и приставила его к борту «Роси».
— А нам точно это надо? Мы могли бы настоять на обычных панелях.
— Не могли бы, если хотим в ближайшее время отчалить на станцию Тихо, — сказала Наоми. — Идет война.
— Можем отказаться от контракта, — сказал Холден. — Фред подыскал бы для нас другое задание.
— Ну, не знаю, кэп, — вставил Амос. — При таком положении дел неплохо иметь работу. В смысле, пока деньги еще что-то значат. — Он помолчал. — Эй, а деньги еще что-то значат?
— Будут, если мы победим, — откликнулась Наоми. — Но в портах Вольного флота нас в любом случае не станут заправлять и чинить.
— Точно, — сказал Амос. — Так что неплохо иметь работу.
Два меха поспешили к краю новой панели корпуса. Разгорелись похожие на маленькое солнце сварочные аппараты, спаивая вместе старую и новую технологию. Было в этом нечто, что Холдену не нравилось, чему он не доверял. Но и нечто потрясающее. Сам этот материал не существовал, когда родился Холден, и вот он здесь.
Протомолекулу создал грандиозный разум, а с ней и кольца, и странные, безжалостные руины, покрывающие новые миры. Их можно истребить, но можно и встроить в человеческое знание — понять, на что всё это способно и как себя ведет. Родившийся сегодня ребенок вырастет в мире, где углесиликатная ткань так же буднична, как титан или стекло. Сотрудничество между человечеством и призраками могучего инопланетного разума пойдет людям на пользу. Холден был представителем того поколения счастливчиков, которые перешагнули через порог, границу между «до того» и после того, что прямо сейчас воплощают в жизнь Наоми, Ип и Амос, и Холдена восхищало, насколько это круто. Страшновато, но круто.