– Я хотел избавиться от самого себя, – рассказывал Нед, – и экстази определенно помогло мне в этом. Это было чертовски здорово. Музыка стала звучать в сто раз лучше – все звучало здорово, все было здорово, ты был счастлив. И все вокруг были тебе друзьями.
Вскоре Нед собрал группу приятелей на тусовке, один из которых принимал оксикодон. Нед тоже попробовал:
– Вау, я впал в ступор!
Кайф был таким фантастическим, что можно было перенести даже последовавший за ним рвотный приступ. Но, когда оксикодон стал слишком дорогим, Нед пошел проторенной дорожкой и снова начал нюхать героин.
Сначала он прибегал к нему один, реже два раза в неделю – в основном потому, что понял опасность привыкания:
– Это был тот наркотик, который я обещал себе не принимать.
Возможно, вначале Нед не принимал наркотик слишком часто, потому что он только нюхал или периодически покуривал травку; однако, когда он перешел на инъекции, потребность стала постоянной. Всего через три месяца после того, как он впервые попробовал оксикодон, Нед проводил дни напролет у друга в комнате, кололся, курил и смотрел телевизоР.Когда кайф ослабевал, он кололся снова.
– Ничто не могло сравниться с этим потоком тепла. Я жил ради этих первых пяти секунд после инъекции героина.
Поскольку Нед кололся перед сном, он часто не ощущал синдрома отмены – тупых болей, тошноты, холодного пота – примерно до полудня следующего дня. Его аппетит к наркотику возрос почти безгранично. Однажды, после того как Нед целый день кололся дома у друга, он ввел себе дополнительную дозу – только чтобы друг поволновался за него.
– Это уже слишком, – сказал друг. – Ты действительно придурок.
Нед просто оттолкнул его и снова укололся. И тут же отрубился. Когда он пришел в себя, друг смотрел на него с ужасом.
После этого первого случая передоза Нед «удерживался около трех дней», напуганный столкновением со смертью. Но, когда началась ломка, он больше не мог сдерживаться. Он начал закладывать вещи, чтобы купить дозу, кололся и посещал психотерапевта. Парадоксальным образом героин помогал Неду избавиться от чувства вины, которое он испытывал, когда врал психотерапевту и матери. Они верили, что Нед теперь свободен от привычки к наркотикам. Пристрастие к героину имело отрицательные последствия, но они были не такими болезненными, как жизнь с ощущением того, что ты мошенник и только прикидываешься «чистым».
Потом, однажды вечером, они с другом укололись в машине, припаркованной в центре Вашингтона. Укололись еще, хотя друг предупредил об опасности передоза; еще доза. Нед отмахнулся от очередных предупреждений. После уколов Нед завел машину и поехал вниз по Пенсильвания Авеню. Вдруг все вокруг почернело. Когда Нед пришел в себя, он был окружен полицейскими и санитарами «скорой помощи», которые спрашивали, что он принимал.