- Что вы чувствуете?
- Желание выставить их из дома, - я обвела рукой свою семейку. - Надоели несказанно... а в остальном, ничего особенного...
Я вновь прислушалась к себе.
Вяло шелохнулась жажда мести и утихла. Кому мстить? За что?
Незавершенные дела?
Вот запись к цирюльнику пропустила, а мастер Отто терпеть не может женщин, которые не приходят вовремя. Это чревато отлучением от круга избранных, кому он делает укладку собственноручно. Надеюсь, он войдет в мое положение и посчитает смерть причиной достаточно веской.
...миссия?
Нет, никаких миссий... ни желания немедленно перекроить мир, ни откровений, которые бы рвались на волю, ни...
Ничего.
Диттер моргнул.
И мне почудилось, удивился. А что... я, между прочим, не просила меня возвращать... я жила... да нормально я жила... среднестатистически, как выразился бы любезнейший Аарон Маркович Фихельшманц, мой поверенный...
...магазины.
...кафе.
...редкие вечеринки, которые я, признаться, посещала исключительно от безысходности. В нашем городе помимо вечеринок и сплетен заняться больше нечем. А одно рождает другое... нет, были еще дела биржевые.
Акции там...
Доля в местном проекте, которую удалось урвать, несмотря на сопротивление мэра...
И все.
В последний год у меня и любовника-то толкового не было... то ли сезон не задался, то ли требования мои стали выше, в общем, не жизнь, а тоска...
- Надо же, - протянул Диттер, засовывая в рот кусок утиной грудки. - Не понимаю...
- Сама удивлена...
...наверное, есть люди, которые куда больше нужны миру, чем двадцатипятилетняя блондинка, пусть и владелица небольшого состояния, но...
...я не подавала больших надежд. Не имела грандиозных планов. И семья моя, которая могла бы послужить якорем... нет, не эта семья, но с другой тоже не сложилось, подозреваю, отчасти ввиду поганого моего характера.
Тогда зачем?
- Разберемся, - пообещал Диттер.
И странное дело, я ему поверила.
Глава 5
Три дня... на редкость напряженные три дня.
У меня отрезали прядь волос.
И отщипнули кусочек кожи, пусть с извинениями и объяснениями, в которых я не слишком-то нуждалась, понимая, что без проб не обойтись, но все равно неприятно.
Не больно.
Неприятно.
Боль... боль перестала существовать для меня, это я поняла, когда тетушка Фелиция случайно, конечно же, вывернула на меня чашку горячего чая.
Кожа не покраснела.
А я... ощутила некоторое неудобство, и только. Не знаю, как еще описать. Уже вечером, оставшись наедине с собой и заперев дверь во избежание так сказать, я воткнула в руку иголку.
Ничего.
И даже когда игла пробила ладонь насквозь... пришлось постараться, но... по-прежнему ничего. Я помахала рукой. Пошевелила пальцами.